Крепость лжецов
Шрифт:
Железные пальцы на плече Би разжались. Второй доспех обошел ее справа, и размахнулся – но его кулак пришелся в подставленное предплечье того, что все еще стоял перед воительницей. Зазвенело глухо, как в кузнице, и Мириам почувствовала запоздалое недоумение
– «Так-то лучше!» – Довольно проговорила Вероника, и Мириам будто наяву увидела алый султан, гриву из тонких алых полос, вырастающую над захваченным доспехом.
Вероника вскинула руки в шипастых перчатках, и сразу же ударила снова, не давая противнику ответить. Железо ударилось о железо, второй доспех ответил с опозданием, и Вероника прыгнула на него, с места, так же неожиданно, как и раньше, только на этот раз Мириам успела рассмотреть неяркую вспышку у голеней, сопровождающую прыжок. Железные фигуры отлетели далеко вправо, одна сверху, другая снизу, чертя глубокие борозды по бетону, а Би смотрела им вслед с чем-то, подозрительно похожим на разочарование во взгляде.
Затем перевела взгляд на Джордана, и медленно пошла к нему.
Прайм смотрел прямо на нее, словно схватка за ее спиной больше его не интересовала. Доспех, ведущий себя как Вероника, оказался сверху, и теперь молотил противника о бетон, с какой-то совершенно непредсказуемой неритмичностью. Тот было вырвался на секунду, но тут же был схвачен за ногу, и брошен обратно,
Би остановилась перед Джорданом – покрытая серой пылью, обильно смешанной с кровью. Волосы, собранные в серый от пыли жгут, лежали у нее на плече, а майка, разорванная внизу, обнажала плоский живот.
– Ребекка! – Мириам кинулась было к ней, но замерла, наткнувшись на ее взгляд.
Медленно и плавно Би поклонилась Джордану.
– Ты ранена? – Спросил тот с ноткой неуверенности в голосе. – Если нужно, через тридцать секунд здесь будет бригада медиков…
– Я прошла ваш тест, сир. – Хрипло проговорила Би. – Как видите, нам есть, о чем поговорить.
Джордан не ответил, но в шуме, зависшем над полем, что-то изменилось. Вероника еще раз ударила своего противника бронированным кулаком, и встала. Доспех под ней не двигался, она пнула его ногой, и покачала удлиненной головой:
– «Медленные рефлексы. Эти праймы далеко отсюда, и они теряют время на передаче.»
А потом наступила тишина. Не настоящая – над полем все еще висел звон доспехов и рокот бетонных обломков, осыпающихся в провал. А электронная, будто в том невидимом пространстве, что окружало Джордана, разом оборвалось большинство нитей, оставив его в одиночестве. И продолжали рваться, с каждой секундой, завершая свое существование и унося с собой чужие цвета, проглядывающие у них внутри.