Крепость стрелка Шарпа
Шрифт:
– Неприятель, сахиб. – Индиец развел руками. – Их всадники повсюду.
– Всадники? Эти чертовы всадники готовы разбежаться от одного только взгляда, – горько усмехнулся высокий кавалерист. – Да они и яйцо у курицы не украдут, а не то что бочку подков.
– Конвой попал в засаду, сахиб, – стоял на своем писарь, – вот все и украли. – Он закрыл книгу.
Но Шарп еще не закончил. Отведя в сторону руку настырного индийца, прапорщик принялся листать страницы, отыскивая дату сражения под Ассайе. Запись нашлась, но сделана она была отличным от предыдущих почерком. Должно быть, учет вел сам капитан Маккей, и в
– Чей это почерк? – спросил Шарп, переворачивая одну из последних страниц.
– Мой, сахиб, – нервно переминаясь с ноги на ногу, ответил писарь.
– Как ты узнаешь, что что-то украдено?
Индиец пожал плечами.
– Мне говорит капитан. А когда нет капитана, то сержант.
– Сержант?
– Его здесь нет, сахиб. Повел конвой на север. Когда вернется, не знаю.
– Как зовут сержанта? – порывшись в записях и ничего не найдя, поинтересовался Шарп.
– Хейксвилл, – подсказал от двери кавалерист. – Тот еще прощелыга. Обычно нам приходится иметь дело с ним, поскольку капитан Торранс уж очень подвержен болезням.
– Вот черт! – Шарп поднялся и задвинул стул. Опять Обадайя Хейксвилл! – Почему его не отправили в полк? Он не должен здесь находиться! Ему здесь нечего делать!
– Сержант Хейксвилл, сахиб, знает систему, – объяснил писарь. – А остаться его попросил капитан Торранс.
Неудивительно, подумал Шарп. Уж если кто и знает систему, так это пакостник Обадайя. И надо же, нашел-таки тепленькое местечко! Греет руки, доит потихоньку коровку, но следов своих в книге учета не оставляет. Если что – во всем виноват писарь, а с Обадайи Хейксвилла взятки гладки!
– И как же работает система? – спросил он.
– Расписки.
– Расписки?
– Да, сахиб. Погонщику дают наряд, и когда он доставляет груз, наряд подписывают и приносят сюда. Здесь с ним расплачиваются, сахиб. Нет наряда с подписью – нет денег. Таково правило, сахиб. Нет бумажки – нет денег.
– И подков тоже нет, чтоб их, – вставил худощавый сержант из 19-го драгунского.
– Кто расплачивается? – спросил Шарп. – Сержант Хейксвилл?
– Обычно он, сахиб. Когда бывает здесь.
– Да что толку от этой системы, если я не могу получить подковы, – возмутился лейтенант.
– А я ведра, – добавил пушкарь.
– Все необходимое есть у бхинджари, – парировал писарь, размахивая руками так, как будто выгонял из комнаты надоедливых насекомых. – Все! Уходите! Отправляйтесь к бхинджари! У них есть все, что вам надо. Мы закрываемся до завтра! До завтра!
– Но откуда все это берется у бхинджари, а? Отвечай! – потребовал Шарп.
Индиец лишь развел руками. Бхинджари, местные торговцы, следовали за армией со своими стадами, повозками, тягловым скотом. Они продавали все, начиная от продуктов и выпивки и заканчивая
– Куда мне пойти за подковами?
Отвечать писарю не хотелось, но, понимая, что иначе от назойливого прапорщика просто не избавиться, он в конце концов предложил обратиться в купеческий лагерь.
– Спросите, сахиб, и вас обязательно направят к тому, у кого они есть.
– Я подожду, пока ты сам назовешь мне имя.
– Я не знаю!
– Тогда откуда ты знаешь, что там есть подковы?
– Просто слышал! Сюда приходят разные люди. Рассказывают...
Шарп шагнул к индийцу и, схватив его за горло, прижал к стене.
– Ты не просто слышишь, что говорят люди. Ты еще и знаешь, где и что взять. И сейчас назовешь мне имя, или, черт возьми, мой араб выпустит тебе кишки, а остальное порубит на завтрак. Этот маленький паршивец вечно голодный.
Писарь выпучил глаза, хватая посиневшими губами воздух, и прохрипел:
– Найг.
– Найг? – повторил Шарп, освобождая индийца. Что-то знакомое. Найг? Он вспомнил, что так звали одного купца, сопровождавшего армию при осаде Серингапатама. – Найг? У него еще зеленые шатры, да?
Писарь закивал, потирая горло.
– Он самый, сахиб. Он самый. Но я вам ничего не говорил! Эти достопочтенные джентльмены свидетели! Я ничего вам не говорил!
– Найг заправляет борделем, так? – Шарп вдруг вспомнил, что тогда, четыре года назад, Найг водил дружбу с сержантом Хейксвиллом. Сам Шарп был в те времена рядовым и состоял под началом Обадайи Хейксвилла, который, подтасовав доказательства, добился, чтобы его приговорили к порке. Приятель сержанта Найг занимался тем, что поставлял офицерам белокожих шлюх, которых возил в занавешенных зелеными занавесками повозках. – Точно! Контора закрывается! – объявил Шарп, к явному разочарованию артиллериста и кавалериста. – Пойдем искать Найга.
– Нет! – вскрикнул писарь.
– Нет? Это почему же?
– Найг будет очень недоволен, сахиб.
– Недоволен? С какой это стати? Я ведь к нему не просто так, а за товаром, верно? У него есть подковы, и нам они нужны. Взаимный интерес. Ему радоваться надо.
– С Найгом, сахиб, надо держаться уважительно, – попытался объяснить писарь, нервно облизывая губы. – Он очень влиятельный человек. У вас есть деньги?
– Я лишь хочу посмотреть на его подковы, – ответил Шарп, – и если увижу, что они военного образца, то засуну парочку этому мерзавцу в глотку.
Индиец удрученно покачал головой.
– У Найга большая охрана, сахиб. Его охраняют джетти.
– Э, приятель, я, пожалуй, тебе не попутчик, – сказал лейтенант и повернулся к двери.
– Джетти? – переспросил драгун. – Это еще кто такие?
– Силачи, – объяснил Шарп. – Здоровые такие ублюдки. Убить человека им все равно, что цыпленку шею свернуть. – Он повернулся к писарю. – Откуда Найг привез своих джетти? Из Серингапатама?
– Да, сахиб.
– Имел с ними дело раньше и не против убить еще парочку. Ты со мной? – обратился он к сержанту-кавалеристу.