Крепость
Шрифт:
От этих слов мне и вовсе стало не по себе. Она что, ещё и мысли читать умеет? Или это какая-то восточная мудрость, которую я не понял?
— Наши интриганы мысли ещё не читают, служба безопасности им не позволит, — на всякий случай, ответил я. — Однако расслабляться, как мы оба понимаем, не стоит. Хорошо ли вы добрались? — спросил я, поспешив сменить тему.
— Замечательно. Я люблю путешествовать. Дорога морем прошла довольно спокойно, — ответила девушка.
— Вы, наверное, хотите освежиться и отдохнуть с дороги? — вежливо поинтересовался я. Мне необходима была пауза, чтобы собраться с мыслями.
— В этом нет необходимости, —
Ну да, теперь вопрос о том, где она столько времени пропадала, снимается. Прихорашивалась. Женщины такие женщины. А что за знакомый турецкого султана? Кто-то из дипломатов, имеющий собственный дом в Севастополе? Надо бы выяснить.
Я предложил ей последовать в гостиную, больше подходящую для переговоров чем холл.
— Признаться, до вчерашнего сообщения, да и до вашего сегодняшнего приезда, я всерьёз полагал, что ваш отец изволил шутить, — наконец произнёс я, когда мы разместились за круглым столиком, на котором дымил заваренный чайник с каким-то местным чайным сбором. — Иначе мне сложно поверить, что вы вот так сначала остались на корабле, а потом и вовсе приехали в Севастополь.
— Мой отец редко шутит, — легко улыбнулась девушка. — Даже когда он улыбается и смеётся, его слова не стоит воспринимать как шутку. Он всегда предельно серьёзен. Многие не могут привыкнуть к этой его черте, но вы привыкнете. Он очень надеется на крепкие и дружеские отношения не только между нашими странами, но и с вами.
Вот и рухнула последняя надежда.
Я до поры решил не сопротивляться и выведать подробности.
— Вы ведь понимаете, что у нас с вами разные религии, и вам придётся принять крещение? — спросил я.
— Да, я прекрасно это понимаю и ради вас готова к этому, — легко ответила девушка и от чего-то легко рассмеялась. — И мой отец это понимает. В этом нет ничего страшного.
— Как же ничего страшного, — возразил я. — Как на это посмотрят ваши соотечественники. Не будет ли недовольства среди вашего народа?
— Видите ли, те люди, которых у вас называют одарёнными, не пользуются большим почётом, более того, они являются изгоями. Их считают ведьмами и колдунами. — ответила девушка, подтверждая мои рассуждения. — Такое принято скрывать, как будто дурную болезнь. Но вот про мои особенности в народе прознали. Не удалось, к сожалению, скрыть, — девушка потупила взгляд. — Меня считают ведьмой, и меня ненавидят. Считают, что я проклятие славного султанского рода.
Среди простого люда не редки расправы и самосуд над одарённым. Вот только со мной такой номер не пройдёт. Всё-таки я дочка султана. Меня ненавидят, мне в спину бросают недобрые взгляды, но стоит повернуться, как эти взгляды снова доброжелательные, а ненавистно искривленные губы, дружелюбно улыбаются. Однако обмануть они никого не в силах. Поэтому решение моего батюшки во многом очень разумное и продуманное, как и все его решения. Он таким образом заключит мир с вами. Уберёт меня как раздражителя. Заставит свой народ подумать, что он одержал великую победу, отдав проклятую ведьму глупому русскому императору, да ещё и выгодный мир заключил.
— А вы ведьма? — спросил я, подумав, что султан все-таки умен. Вон, сколько зайцев за один раз пришиб!
— Я такая же, как и вы, —
— Интересный ход, — согласился я. — А ваш батюшка, он ведь тоже одарённый. На него косо не смотрят?
Девушка слегка улыбнулась.
— Он рождён не одарённым. Простым человеком, — улыбнулась она. — Все его способности он получил от меня. Я, как вы уже поняли, умею передавать дары между людьми. Например, способность к языкам он получил пару лет назад, а до этого усиленно учил языки самостоятельно. — вновь улыбнулась Нермин. — Поэтому людей не особо удивило то, что он вдруг заговорил по-русски. Странно было бы, если бы он столько учился, да так ничему и не выучился, не правда ли? Хотя, признаться, у батюшки совершенно нету навыков к освоению языков. И если бы не та способность, он так и не научился ничему. Так, скрывая одну правду, он очень удачно использовал удобную ложь. И теперь все думают, что мой отец — полиглот. Таким султаном кто угодно будет гордиться.
В этот момент в гостиную вошёл слуга и низко поклонился.
— Ваше императорское величество, ваша матушка наконец вышла на связь и просит вас к телефону, — доложил он.
Я ещё с утра пытался связаться с ней по телеграфной связи, но она была занята каким-то важным делом. И слуги, к сожалению, не смогли вовремя доложить, что я хочу с ней поговорить. У меня тоже было важное дело, но разговор с матушкой был для меня куда важнее.
Я тут же обратился к принцессе.
— Прошу прощения, ваше высочество, у меня появились неотложные дела. Срочные переговоры. Если пожелаете, вас проводят в ваши покои, после чего мы сможем продолжить наш разговор.
Девушка слегка склонила голову.
— Я думаю, мы перенесём наш разговор на завтра. Признаться, я только сейчас поняла, что и вправду успела изрядно утомиться, — ответила она.
Кивнув и распрощавшись с принцессой, я отправился к телефонному аппарату.
Я в общих чертах, стараясь быть последовательным, обрисовал Ольге Николаевне ситуацию. И сказать, что она была шокирована, ничего не сказать. Великая княгиня, наверное, минут пять не могла подобрать слов. Я несколько раз спрашивал, на связи ли она. Она отвечала, что на связи, и снова затихала. Потом, спустя какое-то время, женщина звонко расхохоталась.
— Ну, ты даёшь, Саша! Признаться, я ждала, что будут какие-то неожиданности, но такого точно не ожидала.
— И что мне теперь делать-то? — спросил я, усмехнувшись. — Признаться, султан Омар со своей дочкой припёрли меня к стенке. Я теперь не совсем понимаю, как себя вести, — ответил я.
— А как себя вести? Девушка красивая? Нравится тебе?
— Очень красивая, — охотно кивнул я, хоть матушка и не увидела бы моего жеста.
— Ну так женись, — тут же ответила великая княгиня.
— Женись… — мрачно повторил я. — На мусульманке из Османской империи.
Хотел сказать, было, что принцессе нужно для начала язык выучить, который Баварская принцесса учила чуть ли не четыре года, а потом вспомнил, что принцесса говорит по-русски едва ли не лучше, чем я.
— А язык-то она знает, — пробормотала я.
— Это хорошо, что язык знает, меньше времени потеряете. И, как я понимаю, православие она готова принять?
— Заявила, что готова креститься, — обречённо подтвердил я.