Крепостной шпион
Шрифт:
— А эти кто?
— Не поверите, — молодой человек даже усмехнулся в усики, — британские каторжники. Их Бурса человек сорок прикармливает. Они ему лучше, чем русские псы служат за это.
— От чего же не поверить, — вздохнул Удуев. — Знаю я про тех каторжников. Это ты доброе дело сделал, они мне для отчёта пригодятся. Так, что давай, Пётр Илларионович, мы с тобой вот как поступим. Я сейчас отвернусь, а ты через заднюю дверь и выйдешь. Я не могу приказать своим жандармам не стрелять, поймут неправильно, так, что приготовься от пули убегать.
На утро следующего после дуэли дня, всё в особняке на Конюшенной пришло в движение, ждали императора Павла.
Константин Эммануилович не хотел понапрасну дразнить государя, потому, по предварительной договорённости, принимая Его Императорское Величество в третьем часу пополудни, он постарался, чтобы в это время в доме не было ни одного гостя.
Предполагалось, что Павел не задержится у Бурсы более часа.
На вечер было приглашено много народу, но приходить всем было приказано, в избежание оплошности, после шести. Исключение составляли секретарь Бурсы Сергей Филиппович и княгиня Наталья Андреевна. Конечно не дразнить, но немножечко уколоть императора, всё-таки было надо.
Вполне достаточным уколом было платье княгини. Договорились, что Наталья Андреевна будет сидеть по пути императора за клавесином, а рядом с ней будет стоять секретарь.
Даже небольшое раздражение выводило Павла из равновесия, а хозяин особняка на Конюшенной прекрасно умел этим воспользоваться с большой выгодой для себя.
— Так что, давайте, Сергей Филиппович, музицировать, — присаживаясь на мягкий стульчик перед клавесином, предложила княгиня. — По замыслу, всё должно выглядеть очень естественно. Не дай бог, государь догадается, что нас здесь нарочно оставили.
Секретарь всё последнее время не в силах был приблизиться к Наталье Андреевне ближе, чем на два шага. Теперь, оказавшись рядом, он ощутил её запах, увидел совсем рядом грудь в тугом кружевном вырезе, и чуть не утерял от волнения смысла происходящего. После увиденного в спальне, после несчастного случайного убийства князя Валентина, он не только не охладел к княгине, а будто свихнулся совсем. Даже издали на короткий миг увидев её, Сергей Филиппович волновался.
— Ну что ж вы замёрзли как болван, правда, — сказала княгиня. — Вы, что императора боитесь?
— Я Вас боюсь, — прошептал секретарь.
— И верно поступаете, что боитесь, — княгиня даже не посмотрела на него, задавая следующий вопрос. — А я давно хочу Вас, Сергей Филиппович, спросить, куда же Вы то письмо подевали? У Общества пока нет оснований не доверять Вам. Но мне хотелось бы всё же знать, кому Вы вручили конверт?
— Какое письмо? — похолодел секретарь.
— А то, что после собрания Вам Константин Эммануилович отдал и велел мне передать. Вы же тогда приходили ночью, но письма не передали.
— Я… — секретарь для этого случая заранее заготовивший несколько ответов, запутался и не знал, что сказать. — Я потерял его. Пришёл
— Лжёте. Я знаю, что лжёте. Но не бойтесь, если Вы о этом письме сами будете молчать, то я никому не скажу. Мы с вами, Серёжа, одной верёвочкой теперь связаны. После того, как мы с Вами мёртвое тело из дома тайно вынесли и на лёд бросили, нам друг от дружки скрывать уже ничего. Так скажите мне, где же письмо?
— Я его сжёг, — вдруг легко признался секретарь. — Вы отказались меня принять той ночью. Я вернулся домой, сел в своей комнате, не удержался от любопытства, вскрыл конверт, прочитал и сжёг. — В голосе секретаря был подлинный ужас. — Я не предатель, поверьте, я совершил ошибку.
— Всё правильно, всё хорошо, — усмехнулась княгиня, — сожгли так сожгли. Благо не потеряли. Если сожгли, то оно в ненужные руки никак уж не попадёт.
Княгиня попробовала несколько аккордов и вновь повернулась к секретарю. Взволнованное состояние молодого человека вдруг передалось ей и опытная, уже далеко не первой молодости дама, так же как и секретарь почувствовала забытый раздражительный, но сладкий трепет.
— А Вы коли меня боитесь, то приказываю изобразить из себя влюблённого героя, когда коронованная особа в дверях покажется, от страха до влюблённости и полшага нету.
Никогда в своей жизни Наталья Андреевна не проходила мимо возможной страсти. И в молодости, когда она состояла в унизительной роли пробирки при дворе Екатерины Алексеевны, или позже, уже будучи замужем за князем Ольховским, Наталья Андреевна, встречая на своём пути сильные чувства, сразу брала власть над обстоятельствами в свои руки. Не полагаясь ни на мужчин, ни на случай и планировала тайные встречи, как при дворе, так и в своём особняке на Фонтанке таким образом, что никогда ни у кого и сомнений не возникало в её верности императрице, а потом и мужу.
Ощутив быстрое дыхание секретаря, Наталья Андреевна осторожно подхватила безвольную руку молодого человека и поднесла к своим губам.
— Обожди немножко, Серёженька, — почти прощебетала она. — Поверь, я тебя тоже боюсь.
В эту минуту с улицы долетел шум, обычно сопровождающий появление Павла I. А совсем небольшое время спустя возле парадного крыльца встала карета.
Павел вошёл быстрым шагом, сам распахивая двери так, что лакеи едва успевали отскочить. Минуя гостиную, зацепил взглядом парочку подле клавесина.
Секретарь низко кланялся, а Наталья Андреевна, с трудом удерживаясь от язвительной улыбки, опустилась в реверансе.
Порывистый он взбежал по лестнице.
Константин Эммануилович Бурса хотел спуститься навстречу, но не успел. Они столкнулись на галерее.
— Бранить Вас пришёл, — сказал император. — Приготовьтесь.
Более ни одной фразы никто не слышал. Дальнейший разговор происходил при плотно закрытых дверях, а через час Его императорское Величество государь Павел I покинул особняк на Конюшенной.