Крещендо

Фитцпатрик Бекка

Я вылезла из машины и помахала на прощание. Ви помахала в ответ, прижимая к уху мобильник — она как раз обсуждала с Риксоном детали встречи.

В воздухе все еще чувствовалась дневная жара, и он был наполнен звуками далекой музыки. Я перепрыгнула через полоску из водорослей, которая шла параллельно берегу, как забор, пошла вперед по тонкой ленте сухого песка, до которой не доставал прилив.

Я шла мимо людей, все еще игравших в воде, качавшихся на волнах и кидавших серфы в темноту океана, хотя спасатели давно ушли.

Ни Патча, ни Скотта, ни Марси, ни кого-то еще знакомого я не видела. Чуть дальше мигало оранжевое пламя костра. Я вынула мобильник и позвонила Скотту.

— Йо, — ответил он.

— Я добралась, — сказала я. — Ты где?

— Прямо на юг от костра. А ты?

— Прямо на север.

— Я тебя найду.

Через две минуты Скотт плюхнулся на песок рядом со мной.

— Ты собираешься всю ночь тусоваться на отшибе? — спросил он. От него пахло алкоголем.

— Я не большой фанат девяноста процентов людей на этой вечеринке.

Он понимающе кивнул и достал стальной термос.

— Я ничем не болен, слово скаута. Пей сколько хочешь.

Я чуть наклонилась и нюхнула. И немедленно отшатнулась: слизистую носа и глотки обожгло словно огнем.

— Что это?! — поперхнулась я. — Моторное масло?

— Мой секретный рецепт. Если расскажу, мне придется убить тебя.

— Незачем напрягаться. Тебе достаточно будет угостить меня этим пойлом, и дело сделано.

Скотт откинулся назад, положив локти на песок. Он переоделся в футболку «Металлика» с обрезанными рукавами, шорты цвета хаки и шлепки. Я была в своей рабочей униформе, минус кепка, жилетка и рубашка. К счастью, я натянула топик, когда шла на работу, но твидовые слаксы мне было нечем заменить.

— Итак, скажи мне, Грей, что ты здесь сделаешь? Должен сказать, я был уверен, что ты променяешь меня на свое домашнее задание на следующую неделю.

Я оперлась локтями на песок рядом с ним и искоса взглянула в его сторону.

— Слушай, тебе не надоела эта игра в подонка? Ладно, я убогая. И что?

Он ухмыльнулся.

— Мне нравится убожество. Убожество поможет мне закончить учебный год. А конкретно, поможет мне с английским.

О боже.

— Если это был вопрос, то ответ «нет». Я не буду делать за тебя задания по английскому.

— Это ты так думаешь. Я еще не включил «очаровательного Скотта».

Я фыркнула от смеха, и его улыбка стала шире.

— Что? Ты мне не веришь? — продолжал он.

— Я не верю, что ты и слово «очарование» могут быть употреблены в одном предложении.

— Ни одна девушка не может противостоять «очаровашке», — сообщил Скотт, важно поджав губы. — Я точно тебе говорю, они сходят с ума. А суть вот в чем: я пьян двадцать четыре часа семь дней в неделю, я не могу удержаться на работе, не могу пройти простейший тест по математике и провел всю свою не очень долгую пока жизнь, играя в видеоигры и экспериментируя с сознанием.

Я запрокинула голову,

чувствуя, как мои плечи трясутся от смеха. Мне начинало казаться, что пьяная версия Скотта мне нравится гораздо больше трезвой. Кто бы мог подумать, что он способен иронизировать над собой?

— Ну хватит пускать слюни, — сказал Скотт, игриво беря меня за подбородок. — А то возомню о себе невесть что.

Я легко улыбнулась ему в ответ.

— Ты ездишь на «мустанге». Это уже дает тебе по крайней мере десять очков.

— Потрясающе. Десять очков! Всего-то нужно ещё двести, чтобы выбраться из красной зоны!

— Почему бы тебе не перестать пить?

— Перестать пить? Ты шутишь? Моя жизнь — полный отстой, даже когда я только наполовину ее осознаю. Если я брошу пить и увижу ее такой, какая она есть, наверное, придется прыгнуть с моста.

Мы немного помолчали.

— Когда я пьян, я почти забываю, кто я, — сказал он без улыбки. — Я знаю, что я еще здесь, но только чуть-чуть.

Он глотнул из термоса, глядя на темное море впереди.

— Знаешь, моя жизнь тоже не так уж прекрасна.

— Из-за отца? — спросил он, вытирая верхнюю губу тыльной стороной ладони. — В этом нет твоей вины.

— Да. И от этого только хуже.

— Как так?

— Если бы это была моя вина, то это значило бы, что я совершила ошибку. Я бы долго себя винила, но возможно, со временем смирилась бы. А сейчас я задаю себе один и тот же вопрос: почему он? Почему именно мой папа?

— Понятно, — сказал Скотт.

Начался дождь. Крупные теплые капли забарабанили по песку.

— Что за дерьмо! — услышала я недовольный голос Марси со стороны костра.

Люди начали вскакивать на ноги, и я внимательно рассматривала силуэты. Патча среди них не было.

— Все ко мне! — завопил Скотт, довольно неуверенно поднимаясь на ноги и пошатываясь из стороны в сторону. Он с трудом удерживал равновесие: — Семьдесят два по Дикон-Роуд, апартаменты тридцать два. Двери открыты. Полно пива в холодильнике. Да, и я сказал, что моя мама всю ночь будет в Банко?

Прозвучали одобрительные возгласы, все похватали свою обувь и другие вещи и направились по песку к парковке. Скотт слегка толкнул меня ногой в шлепанце:

— Подвезти? Давай, я даже дам тебе порулить!

— Спасибо за предложение, но, думаю, с меня достаточно.

Патча здесь не было. Он был единственной причиной, по которой я пришла сюда, и внезапно я почувствовала разочарование и поняла, что напрасно трачу время. Наверно, я должна была испытать облегчение, увидев, что Патча нет рядом с Марси, но чувствовала себя одинокой, жалкой и полной сожалений. И еще усталой. Единственным моим желанием было как можно скорее забраться в постель и закончить наконец этот день.

— Друзья не дают друзьям садиться за руль в пьяном виде, — уговаривал меня Скотт.