Крещение Святого Владимира
Шрифт:
Но вдогонку им он машет, их вернуть он хочет: "Гей! Отставимте до завтра! Нас дождем не мочит!
Все я мысли посвящаю нынче юбилею: расквитаться с грубияном завтра я успею.
А не хочет выдать грому мы просить не станем. Пушки есть, а если надо, пороху достанем!"
Шлет приказ он с адъютантом, бравым канониром: чтоб палить при каждом тосте боевым мортирам!
Ели, пили, пировали, туш не молкнул громкий, на штанах у всех министров лопались тесемки.
Ели мясо, пили вина
Гости, пляшучи, в подметках протирали дыры, бим-бам-бум!
– пальбе бутылок вторили мортиры.
Кто там был, напился в стельку вот как славно пили! По домам их штабелями слуги развозили.
Песнь вторая Хозяйство
Под высокою горою низкая бывает. Кто оркестров не имеетна губах играет.
И пока гудел, как улей, княжий двор, пируя, бог Перун до поздней ночи клял судьбу лихую:
"Кто хлебнуть желает горя лезьте в шкуру божью, восхваленье службы этой пахнет явной ложью.
На заре возись с росою, облака раздвинешь, месячишко в хлев загонишь, в солнце дров подкинешь;
спрячешь в куль ночную нечисть духов и чертяток; "цып-цып-цып!" - домой покличешь звездочек-цыпляток.
Каждой пташке, каждой твари, будь то слон иль мошка, должен бог чуть свет насыпать снеди из лукошка.
А едва проснутся люди полное мученье! У меня от них нередко головокруженье...
Если вечно муху в ухе вам терпеть пришлось бы, вы бы знали, что такое человечьи просьбы!
Все ко мне! А сколько жадных, сколько ненасытных! Ошалеешь - не запомнишь разных челобитных...
Тот хворает, та бесплодна, тот опух с мякины, те хотят, чтоб поломал я ткацкие машины;
тот желает, чтоб хранил я луг ему и поле, тот велит, чтоб оказал я помощь при отеле;
для того, кто лен посеял, нужен дождик частый; а для тех, кто сено коситчтобы день был ясный.
Этим жарко, те озябли, просят что попало! Те - чтоб жито дешевело, те - чтоб дорожало,
В том, что старых баб я создал, каюсь непрестанно. Как бы вас не истребил я, поздно или рано!
Разрази вас громом, право, дьяволовы дети! Хуже козочка доится значит, бог в ответе...
Чуть б хозяйстве неполадки прибегают к небу, словно бог любой старухе отдан на потребу.
Там подмокло, там пожухло, там рассохлась бочка, там испортили здоровье ты лечи, и точка;
тот мне голову морочит хочет свадьбу справить, а другого я обязан от жены избавить;
тот, чтоб выиграть в рулетку, мне подарки носит, тот, чтоб выручить страховку, в ночь пожара просит.
Ах вы шельмы! Если б не был я подобным быдлом, вас, как порченую сливу, сделал бы повидлом!"
"Галицийским"* нос заправив, бог чихнул, как пушка. На земле грозу и ливень вызвала понюшка.
Право, Вашек!**
В поздний час, как мир несносный спать решил улечься, захотел Перун усталый куревом развлечься...
Взял он тумбеки ширазской***, но не тут-то было Перуниха гневной речью мужа угостила:
"Все слыхала я за дверью, знаю слово в слово речь, которой ты сегодня встретил станового.
С князем ссориться опасно, я всегда твердила... Ты забыл в своем буянстве, что такое сила.
Все выбалтывая мысли, ты не знаешь меры и врагов себе заводишь, не щадя карьеры".
Где жена пилить готова по любой причине, ах, там тяжко в равной мере богу и мужчине!
Ой, Перунушка болезный, жаль тебя, злосчастный! Завтра будешь приглашен ты на допрос пристрастный.
Ой, Перун, о чем ты думал, братец горемычный, своего владыку кроя бранью неприличной?
Ой, Перун, несчастный боже, что с тобою стало! Прочь беги!- Засудят власти, и пиши пропало!
Песнь третья Военный суд*
Боже, стань я полицейским, вмиг забыл бы горе и, схватив кого угодно, запер бы в каморе.
Каждый должен с полицейским обращаться кротко, а иначе - для острастки сядет за решетку.
Чтите, хлопцы, полицейских! Ладьте с долей жалкой! Власть портным метлою платит, подмастерьям - палкой...
Сказ мой скорби полон, люди, мудрости житейской: сам господь - и тот боится власти полицейской!
Вот он в путах, под конвоем: опишу ль картину! Двое под руки волочат, третий тычет в спину...
"Что ж, пойду я! Но задами вы меня ведите. Перед всем честным народом бога не срамите!"
А меж тем во рву, за тыном, Перунова женка замывала рубашонку сына Перунёнка.
Муженька увидя в путах, взвыла Перуниха, стала потчевать конвойных мокрой тряпкой лихо.
Но Перун, смирившись с долей, произнес, злосчастный: "В ножны меч упрячь, хозяйка, видно, пробил час мой..."
А пока конвой с Перуншей лается у клуни, при дворе законоведы спорят о Перуне.
Уж Перун кутузку храпом огласил басистым, а параграф подходящий не найти юристам.
Ибо кто бы мог предвидеть, что такое будет: по приказу государя громовержца судят!
Утром князь узнал с досадой вывод из доклада, что при всех грехах Перуну в кодексе пощада...
И с ослами не желая спорить о законах, гневный князь послал в казармы за судом в погонах.
Суд военный - это дело! Не чета он нашим: все параграфы облек он общим патронташем.
Он глядит на суд гражданский более чем сухо; не из буквы он исходит целиком из духа.
У него желудок щуки, крут и прост он нравом, будет съеден по команде виноватый с правым.