Крещённые небом. Издание второе
Шрифт:
Была чётко поставлена задача, с какой стороны и какое отделение идёт. Теперь нужно было всё конкретизировать. В составе 2-го отделения мы с Матовниковым [44] провели боевой расчёт: каждый сотрудник знал, куда он должен направляться, в какое окно проникать, через какую дверь проходить; кто будет возглавлять при выдвижении.
Боевой дозор возглавил Владимир Соловов, вместе с ним – Руденко и Литвинчук. Остальные уже должны были идти за ними, выстроившись в боевую колонну. Каждый понимал, что вести активный боевой контакт просто невозможно, поскольку все коридоры и все помещения забиты заложниками. Любой ближний бой мог привести
44
Александр Анатольевич Матовников – генерал-лейтенант, заместитель Главнокомандующего Сухопутными войсками Российской Федерации, в 1995 году – заместитель начальника отделения Управления «А».
Лично я должен был идти за боевым дозором и руководить действиями подразделения уже при подходе к зданию. Наша беда заключалась в том, что место, от которого предстояло выдвигаться, мы не знали, не видели. Ночью, конечно, можно было спокойно занять боевые позиции и потому уже вести совершенно другой бой.
Перед штурмом была дана команда: два часа отдыха, а на рассвете атаковать. Никто из нас реально не представлял, как это может произойти. Ситуация предельно серьёзная! Насколько я знаю, в мировой практике подобного не случалось, чтобы захватывали по две-три тысячи человек и порядка двухсот боевиков их удерживали в таком непростом здании, как больница.
В тот период, когда мы охраняли Ерина, узнали, что внизу здания установлены баллоны с кислородом и они заминированы. Басаев находится непосредственно там, то есть в любой момент он приводит взрывное устройство в действие и вся больница взлетает на воздух.
Впрочем, если бы основной целью являлось проведение акта с большим количеством жертв, то тогда не надо захватывать заложников. Загнали бы всех в больницу, заминировали, нажали на кнопку и – всё! Но поскольку этого не произошло, а шёл уже третий день, то стало ясно: нет, не тот случай. А значит, у нас есть определённые шансы освободить заложников. С какими потерями это будет осуществлено, этого, естественно, никто не мог просчитать. Каждый мысленно представлял, что он идёт с открытой грудью на амбразуру[36].
Вкратце план был таков: часть «альфовцев» обеспечивает огневое прикрытие, в то время как другая по штурмовым лестницам забирается в окна первого этажа. Дальше предстояло действовать по обстановке. Ключ к успеху операции заключался в её внезапности. Но её обеспечить не удалось.
Александр Гусев:
– У террористов имелись пособники вне стен больницы. Они-то и сообщили, что спецназ выходит на исходные рубежи [45] . Кроме того, подвели врачи скорой помощи, которые стали по прямой связи предупреждать своих коллег, чтобы те были готовы к приёму большого числа раненых. Ещё одно обстоятельство было не в нашу пользу. Террористы расставили по территории больницы «растяжки», и потребовалось время, чтобы их ликвидировать.
45
Впоследствии стало известно, что басаевцы ждали штурма ещё накануне и вели круглосуточное наблюдение. Кроме того, незадолго до штурма загудели моторы: военные стали прогревать тяжёлую технику, а один из милиционеров обсуждал начало штурма при включённой на передачу рации. К тому моменту, когда «Альфа» вышла на рубежи, уже рассвело. Таким образом, демаскирующих факторов хватало. – Прим. авт.
С большой натяжкой можно назвать эту операцию «специальной». По сути, общевойсковой бой. Единственное отличие – присутствие большого числа заложников из числа мирных граждан. Отсюда скованность в наших действиях, многие ограничения, включая применение
Александр Михайлов:
– С третьего на четвёртый день с блокпоста нас перевели в здание школы-интерната. Там мы помылись и улеглись чуть-чуть поспать, потому что за двое суток, находясь на блоке, почти не прикорнули. В час ночи меня вызвали в штаб. Там уже находился начальник нашего отдела Володя Тарасенко и начальник штаба Группы полковник Анатолий Николаевич Савельев, который сказал: «Буди ребят, будет штурм».
Примерно в начале третьего часа ночи я всех поднял и отдал приказ: «Приготовиться к штурму больницы». Подгонять моих ребят не требовалось, они сами знали, что брать, чем вооружаться, – я лишь перепроверял и контролировал. Было решено, что первой на штурм пойдёт «Альфа», поскольку в целом мы были лучше подготовлены, вооружены и главное – радиофицированы. Мы заходили со стороны котельной. Тридцать метров через лесополосу – и вот они, окна[36].
В то утро наше отделение на позицию вёл местный дед. Накануне ему показали точку на аэрофотосъёмке, куда надо было вывести бойцов. Но он по ошибке привёл нас к противоположной стороне больницы, возле морга и котельной, где уже были другие «альфовцы», в том числе и «тройка» Владимира Соловова. Однако эта ошибка впоследствии спасла нам жизнь, потому что с другой стороны здания была голая земля и укрыться от кинжального огня, который с началом штурма открыли басаевцы, там было бы негде.
Александр Желтоухов [46] :
46
Капитан, в 1995 году – снайпер.
– Где-то часа в два ночи был отдан официальный приказ о начале операции в пять часов. Снайперы выдвинулись на позиции сразу. Группами по два человека мы окружили больницу.
Я встал в пару с нашим бойцом из Краснодара. Наша позиция была со стороны телевизионной вышки и главного входа – по этому направлению должна была выдвигаться краснодарская группа. Мы вышли по садам и залегли прямо в поле. Время было уже три часа, по полю ползли мы очень медленно, ведь наше передвижение хорошо просматривалось из окон.
В 4.45 я получил запрос от краснодарской группы, готов ли я начать огонь и прикрыть их. Я сказал, что готов, вижу всё хорошо, но ещё не наступило время штурма. И буквально через пять минут началась стрельба со стороны войск МВД. Я повернул голову назад, смотрю, по полю несётся краснодарская группа. Но не стреляя, а просто перебежками, в шахматном порядке, и несут лестницу – первый этаж чеченцы завалили матрасами. Пробегают мимо меня, абсолютно не замечая, – я был в специальной маскировке. Со стороны больницы началась автоматная стрельба. Я прицеливаюсь, валю одного человека и сразу второго, который вместо него появился. И после этого начинается такая стрельба, что у меня на бруствере (я выбрал естественную ложбинку в поле) земля просто закипает от пуль. Рядом стояла железяка какая-то, вроде железнодорожной рельсы, так её тоже сразу в нескольких местах пробило пулями. Я удивился: не должны были они меня заметить. Сменил позицию.
Спереди обстрел прекратился, но тут закипел песок с тыла. Вот, думаю, интересно, как это с тыла меня достают? Делаю запрос: мол, кто у меня находится сзади? Свои. Лётчики местные. Вот что потом мне рассказали наши бойцы, которые после моего запроса туда побежали: «Приходим, – говорят, – а они совершенно пьяные. Объясняют: “У нас в больнице друзья в заложниках, их сейчас расстреляют за то, что вы штурм начали”». В общем, ещё минут пятнадцать я там ползал под пулями родными, пока наши не разобрались.