Крещенский апельсин
Шрифт:
Губы Аси задрожали, она осторожно сняла с плеча цепкую лиркинскую руку.
– Мы так стараемся для журнала, личным своим досугом жертвуем, – слабым голосом пожаловалась она в пространство.
– Рабочий день давно закончен! – Ольга Леонардовна сорвалась на крик. – Вон отсюда! Чтоб ноги вашей сегодня здесь не было!
Лиркин и Ася неторопливо засобирались.
– А вы, милочка, останьтесь, – зловеще предложила Асе работодательница, – задержитесь на минутку, не бойтесь. Если кавалера потеряете, ничего страшного… У вас… у вас…
Гнев душил владелицу преуспевающего журнала – хорошо, что окружающие не видели проносящихся
Ольга Леонардовна повидала на своем веку немало. Но чтобы столь блеклая, никчемная пустышка одерживала блестящие победы над мужчинами?! Вот что значит искусство флирта! Ну Самсон – ладно, глуп еще, неопытен… А депутат Государственный Думы?! И где только тихоня Асинька поймала его в свои силки?
Шаги Лиркина стихли в коридоре, дважды лязгнул крюк на дверях. А Ольга все еще возвышалась над понурой Асей, которая, казалось, стала еще меньше ростом. Очи долу опустила, покорность демонстрирует. Ни кожи ни рожи, как говорится в народе. А вишь ты… Госпожа Май представила себе ужасную картину: депутат-сифилитик через свою содержанку передал чудовищную болезнь Самсону. Вот почему у него спрятано лекарство без названия, вот от чего он лечится! Или наоборот? Больной Самсон привез сифилис из Казани? Заразил Асю? Госпожа Май сделала над собой усилие и справилась с яростью.
– Милая Ася, – процедила она язвительно, – я пришла к выводу, что у вас достаточно средств для существования, и потому не могу себе позволить эксплуатировать вашу молодость и красоту.
Ася молчала и теребила левой рукой складку темной шерстяной юбки.
– Вы уволены. Завтра явитесь к Треклесову за расчетом.
Из-под коротких бесцветных ресниц Аси скатились две маленькие слезинки.
Ольга смотрела на жертву с наслаждением. Однако резвая содержанка депутата Государственной Думы не роптала, и владелица журнала испытывала разочарование. Брезгливо передернув плечами, Ольга Леонардовна развернулась на сто восемьдесят градусов и ринулась вон из сотрудницкой. Она пробежала на свою половину мимо дверей умывальной, за которыми слышался шум льющейся воды и приглушенные мужские голоса. Гневно ударила по гладкой створке кулачком – дать знать Даниле, чтоб выпроводил мерзкую Асиньку!
Ольга Леонардовна ощущала себя будто вывалянной в грязи. Поэтому, скинув шляпу и меха в гардеробной, она бросилась в собственную ванную комнату, заблаговременно протопленную заботливым Данилой, сняла с себя остальную одежду и с остервенением предалась водным процедурам. Потом достала из шкафа розовое дезабилье. У каждой женщины есть свои маленькие секреты – и Ольга давно заметила, что розовый цвет, несмотря на его пошлость, успокаивал ее, смягчал сердце, гасил тревогу. Поэтому вечером она иногда, оставшись сама с собой, облачалась в розовое, отчего даже быстрее засыпала после изнурительных хлопот трудового дня. Теперь, обрядившись в просторный балахон с воланами по вороту, рукавам и подолу, она собрала несколько верхних прядей волос на макушке,
Приходящая кухарка уже давно покинула свои владения, оставив по обыкновению в столовой ужин для хозяйки на столе под салфеткой.
В ожидании Самсона Ольга расположилась в гостиной. Откинувшись на диванные подушки, она первым делом выкурила пахитоску. Потом достала с полочки этажерки зеленый альбом, пристроила его на колени и принялась рассеянно перелистывать. Большинство фотографий она купила у Братыкина. Тот выискивал где-то любопытную натуру, смело экспериментировал в ателье с красотками и свои этюды приносил Ольге. Прелестные женские образы Ольга иногда использовала для украшения журнальных полос.
Заслышав скрип двери, она отложила альбом, чтобы перейти в смежную комнату. На пороге столовой стоял Самсон. Его русые кудри, еще влажные, трогательно свисали, закручиваясь на концах, отчего ворот белой рубашки слегка подмок. Старые, но старательно начищенные туфли, поношенный сюртук и брюки, отглаженные накануне по указанию Данилы приходящей прислугой, выглядели заметно элегантнее новых, изодранных в сражении с дворником.
– Прошу к столу, – дружелюбно предложила Ольга, чувствуя, что душивший ее еще полчаса назад гнев куда-то улетучился. – Все остыло. Никак нам не удается с вами вовремя поужинать.
Юный красавец уселся на краешек стула, сложил на коленях руки и замер, уставившись на подол розового дезабилье госпожи Май, – смотреть ей в глаза он не решался.
– Я виноват, кругом виноват, – растерянно признал он. – Простите ли вы меня когда-нибудь? Вы столько добра для меня сделали!
– Будет вам, будет. Не стоит об этом, – великодушно улыбнулась ему патронесса. – Не теряйте присутствия духа. Все на свете поправимо. Начнем с жаркого. Оно еще теплое. Давайте вашу тарелку.
Самсон испытывал облегчение: судя по всему, увольнение и бездомная будущность ему не грозили. Он протянул спасительнице тарелку, и нежная рука коснулась его пальцев.
– Ой! – преувеличенно испуганно вскрикнула Ольга и отдернула руку.
Тарелка упала и развалилась на две части. Ольга по-девичьи звонко расхохоталась и, встретившись взглядом с подопечным, сказала:
– Не огорчайтесь, посуда бьется к счастью. Сейчас принесу другую.
Она легко вспорхнула со стула к буфету. Самсон глубоко вздохнул – какой сегодня неудачный день.
Запах жаркого пробудил в юноше аппетит. Он вспомнил, что, кроме завтрака и пирожных в кондитерской, ничего весь день не ел! Ольга Леонардовна подкладывала ему в тарелку то жаркое, то дичь, то ветчину – и приятное тепло разливалось по телу Самсона не только от насыщения, но и от ласкового голоса спасительницы.
– Как продвигается ваш материал о замороженной Эльзе?
От неожиданного вопроса Самсон едва не поперхнулся: он совершенно забыл о чудовищном преступлении, которое должен был живописать.
– Я готов, но еще не успел, – сообщил он, прожевав кусок ветчины. – После ужина сяду и напишу.
– Отлично, – подбодрила его Ольга. – Я вас превосходно понимаю. Из Казани в Петербург – это как с корабля на бал. А сколько приключений! Я сгораю от нетерпения. Рассказывайте!
Госпожа Май в эту минуту гордилась собой: она и всегда была высокого мнения о своих актерских способностях, но нынче превзошла саму себя.