Крест и король
Шрифт:
Глава 23
Бруно, гауптриттер в Ордене Копья, стоял перед сдвоенной шеренгой своих закованных в броню рыцарей, застывших со склоненными копьями по стойке смирно, каковой строй он в последнее время ввел в обычай. Все глазели на церемонию, разворачивающуюся на расстоянии в сотню ярдов от них. Подойдя ближе, они бы смогли рассмотреть ее получше, но никогда нельзя сказать, как туземцы воспримут вмешательство в свои священные ритуалы. Бруно ничего не имел против того, чтобы вмешаться, просто время еще не пришло.
Рев
– Что это значит? – раздался негромкий вопрос из заднего ряда. – Они приняли решение?
– Разговоры в строю, – откликнулся Бруно, хотя без особого негодования. В Ордене Копья свято верили в предполагаемое равенство всех его членов, несовместимое с той суровой дисциплиной, которую приходится наводить в крестьянской армии. – Да, видите, теперь у них есть король. Habeant regem, – добавил он, перефразируя формулу при избрании Папы Римского.
Над толпой поднималась опасно раскачивающаяся фигура. Человек, которого подняли на щитах его рьяные сторонники. Утвердившись на ногах, он огляделся, обнажил меч, выкрикнул свое имя и традиционную формулу претендента:
– Я король готов. Кто против?
Минутное молчание, затем снова клацанье оружия. Неделей раньше против были бы с десяток воевод. Но вооруженная борьба лишила бы народ готов большей части его правителей, как богатых, так и богорожденных. Поэтому несколько дней перед сходом, который назывался Gautalagathing, то есть тинг тех, кто живет по закону готов, все так и гудело от слухов, сплетен, обещаний поддержки, взяток и уступок. Ныне все это было улажено. До следующей смены власти.
Толпа подалась туда, откуда пахло жареными быками и пивом в гигантских чанах, угощением, которое новый король выставил как часть платы за свое избрание. Немецкие риттеры следили за готландцами насмешливо, хотя и с некоторой завистью. Бруно решил еще немножко подержать их в строю, удостовериться, что никто не присоединится к гулянке, не затеет драку.
К ним приближалась еще одна фигура, тощий чернорясый англичанин, Эркенберт. Когда он подошел ближе, Бруно разглядел на его бледном лице легкий румянец возбуждения и ощутил, как его сердце толкнулось от предчувствия. Эркенберт держал в руке один из своих вечных списков.
– Думаешь, ты нашел его? – спросил Бруно, как только дьякон оказался в пределах слышимости.
– Да. Там, в палатке, я встретился с одним стариком. Слишком старый для схода, но не настолько старый, чтобы все позабыть. Он участвовал в набеге на Гамбург. Больше того, он был среди людей, которые разграбили собор. Он хорошо помнит, кто там был, – кстати, потому, что до сих пор считает себя обманутым при дележе. Он продиктовал мне полный список бывших там воевод и добавил, что у семерых из них было больше чем по дюжине корабельных команд. А теперь самое
– Значит, это должен быть седьмой?
– Видимо, так. Его зовут Болли. Он ярл у трондцев.
– А кто, к дьяволу, такие эти трондцы?
– Они живут далеко на севере, – ответил Эркенберт. – Далеко по Северному Пути, пытаются подмять под себя торговлю пушниной.
– Пусть и далеко на севере, – пробурчал Бруно, – но если бы там появился новый король, будущий император, мы бы об этом узнали. Я начинаю опасаться, верен ли наш способ. Или благочестивый Римберт допустил какую-то ошибку? Может быть, Святого Копья вообще не существует?
– Или оно незамеченным лежит в какой-то сокровищнице.
На лице Бруно появилось совсем непривычное Эркенберту выражение усталости и слабости.
– Не могу отделаться от одной мысли, – признался он. – Ты говорил, что Копье в Норвегии. А потом мы услышали, что борьба за власть над Севером разгорелась в том месте, которое мы покинули весной, в датском Гедебю, все только об этом и говорят. И вот мы, объезжая все провинциальные сходы Швеции…
– Готланда, – поправил Эркенберт.
– Один черт. Я выбрал неверное направление.
Эркенберт дружески похлопал огорченного рыцаря по гигантскому плечу.
– Кого Бог любит, того он испытывает, – сказал он. – Вспомни о царе Давиде в пустыне. Подумай о Самсоне, как он молол зерно в доме узников и как в конце концов обрушил дом на филистимлян. Бог в любой момент может явить чудо. Разве не спас он Иосифа от гнева Потифара и пророка Даниила во рву со львами. Скажу тебе святые слова, которые ты должен помнить: Qui perseravabit usque ad finem, ille salvabitur. Претерпевший же до конца спасется. До конца, понимаешь. А не почти до конца.
Лицо Бруно постепенно прояснилось. Он ласково взял Эркенберта за руку.
– Благодарю тебя, – сказал он, – благодарю тебя. Мудрые слова. Мы должны больше разузнать об этих трондцах. А тем временем я буду надеяться, что Бог предначертал мне особую миссию, посылая меня в эти места.
Хрорик, король Гедебю, терзал себя за бороду, слушая отчет своих разведчиков.
– Точно это Рагнарссоны? – переспросил он.
– Точно. Мы подобрались достаточно близко, чтобы разглядеть знамя Ворона.
– Которое поднимают, только когда все три ублюдка соберутся вместе. Ладно, по крайней мере, сейчас одним ублюдком стало меньше. А это был худший ублюдок из всех. Сто двадцать кораблей, ты говоришь, высадились на материке напротив Зильта? – Хрорик задумчиво посчитал. – Да, Рагнарссоны – это всегда дурные новости, но эта новость еще хуже. Что ж, путь им преградят сначала болота, а потом наши добрые деревянные стены. Я все знаю о их таранах и фокусах, которым они научились от своего отца. Думаю, мы сможем изгнать их.