Крест и крыло
Шрифт:
Судя по лицу монашки - анекдот она не слышала. Рассказать?
Перебьется.
– Чтобы ты знала - я теперь хозяйка...
– Медной горы?
– тут же перебила я. Хамить! И только хамить! Пока по морде не бьют!
– Или нет! На гору ты не тянешь. Та на человека похожа была. А ты - крыса помоечная. Значит так. Крысиной дыры хозяйка. Вот это твое. Чего тебе от меня надо, крысомордие?
– Дерзи, пока еще можешь, - лицо женщины перекосилось.
– придет время, когда ты будешь мне ру-ки целовать...
– Да я в принципе
И резко поменяла тон. У Мечислава научилась.
– А теперь кончай тут лапшу варить!
Сбитая с мысли тетка нахмурилась.
– Какую лапшу?
– Дешевую. Китайскую. Которую ИПФ год мне пыталось на уши развесить.
Ирония дошла. И тетка опять сверкнула глазами.
– Мы этим не занимаемся, - поморщилась она.
– У нас работают специалисты в своей области.
– Такие же, как отец Алексей, которого я закопала?
Удар попал в цель. Тетка аж дернулась. И полностью скинула маску притворного дружелюбия. Что тут скажешь? Гиена и есть. Пятнистая. Помесь гиены со сколопендрой. Вот!
– За него ты еще ответишь!
– Тебе что ли?
– Мне тоже. Он был моим двоюродным братом! Но ты ответишь еще и его сыну!
Тетка перевела взгляд на стоявшего в углу... нет, назвать ЭТО мужчиной я не смогу! Это просто ос-корбление для всего мужского рода. Пусть будет склизнем! Слизняки - они природе нужны. А это - склизняк.
Он стоял у двери так тихо, что я почти не замечала его. Старалась не замечать. Как стараются не за-мечать висящего над твоей головой здоровущего паука. Пока тот на тебя не шлепнется.
Но - это произошло. И я принимала бой.
– А, это и есть скорбящее чадушко? Которое я осиротила? Что ж лучше поздно, чем никогда. Благо-дарностей не требуется, цветы можете тоже не приносить.
– Цветы я тебе еще принесу, - прошелестел склизень, приближаясь ко мне.
– Да? Учти, я розы люблю. И шипы не срезай. А то некрасиво получится. Усек?
Словоблудие хоть как-то помогло. Ну, склизень! Но моего страха он не увидит! Я свою семью не опозорю! Тем более, вряд ли меня собираются убить. А остальное можно пережить. И - отплатить.
– Договорились. В нашу первую ночь у тебя на кровати будут розы. С шипами - мерзко улыбнулся склизень.
Я настолько ошалела, что даже не нашла что сказать. Нашу? Первую?! Ночь!!? На кровати!!!???
Ой, не могу!!!!!
И я захохотала. Беспомощно - и по-дурацки. Смех просто вырвался из меня потоком. Волной. Види-мо, это была реакция на стресс. Я корчилась на кровати, пыталась утереть выступившие от смеха сле-зы, но тут меня опять сводило смеховым спазмом - и я беспомощно отдавалась в его власть. Смеялась до кашля, до боли в горле, до истерики, пыталась справиться с собой, но мой взгляд падал на еще больше посеревшую от благородного негодования морду тетки - и все начиналось сначала. Ночь!? Со склизнем!!?
Ах-ха-ха-ха-хаааа....
Неизвестно
Я поперхнулась - и попыталась успокоиться, дыша ровно и размерено, как учил дракошка. Эх, бра-тик, где ты!? Сильно подозреваю, что будь ты тут - мы бы их раскатали как тапок - склизня.
– Еще водички добавь, - попросила я.
Вторая кружка не заставила себя ждать.
– Умничка. Еще немного и даже тапочки приносить приучишься. Хороший мальчик. Возьми у тети косточку.
Склизень аж передернулся от моего снисходительного тона. Но тут же взял реванш.
– Ты и будешь моей косточкой. И брать я тебя буду в любое время.
Я фыркнула.
– Ладно. Юмор кончился. Какого черта вы сюда приперлись? И какого черта...
– Не упоминай в святом месте!
– взвилась тетка.
Я прищурилась.
– Еще раз повторяю для тупых. Какого Велиала, Вельзевула, Астарота и Бегемота меня сюда припер-ли?
Тетка перекрестилась с оскорбленным видом. Склизень тоже. Я наблюдала за ними с иронией.
– Полегчало? А то можете клизму попробовать.
– Ты еще попробуешь, - пообещала мне тетка.
– Ближе к телу, - поморщилась я.
– Не знаю, зачем я вашей собачьей конторе понадобилась, но по-дозреваю, что причинить мне вред вы не можете. Иначе давно бы уже. Так что колись, выдра.
Тетка осклабилась.
– Ты знаешь, у меня сейчас еще дел много. Мы к тебе ближе к вечеру зайдем.
Она развернулась и вышла. Я фыркнула и поглядела на склизня.
– А ты чего? Беги, тетке хвост подноси.
Склизень приблизился ко мне и уселся на край кровати.
– Юля, Юлия, Юленька... Ты знаешь, в честь кого тебя назвали?
– Разумеется. Гая Юлия Цезаря.
– А ты знаешь, что существует святая Юлия?
– И знать не хочу.
– Святая Юлия была...
– Это мне неинтересно. Подозреваю, что кроме мучительной смерти ничего она для человечества не сделала.
– Да смерть у нее была очень мучительной. А ты боишься боли, Юленька?
Я чуть не фыркнула. С того момента как я связалась с вампирами, я чего только не пережила. Что уж говорить про боль.
– А твое какое склизнячье дело?
– Тебе же интересно, зачем тебя сюда привезли.
Я фыркнула.
– Тебя тетя не отшлепает за то, что ты ей малину обгадишь? Она же так пыжилась... Надеялась, бед-ная, что я до вечера дозрею.
– Ты не дозреешь - улыбнулся склизень, проводя пальцами по моей щеке и спускаясь ниже по шее, к груди.
Блин. Будь у меня руки свободны.... Меня аж передернуло от отвращения. Казалось, что за его паль-цами остается мерзкий липкий след. Но орать и требовать неприкосновенности я не стала. А вместо этого ехидно улыбнулась.