Крест и свастика. Нацистская Германия и Православная Церковь
Шрифт:
С иерархами возникших автономных Украинской и Белорусской Церквей, несмотря на всевозможные препятствия, РПЦЗ в 1942 г. установила связь и поддерживала их, так как они рассматривались в качестве составных частей единой Русской Церкви. Определенные непрочные и непостоянные контакты удалось установить и с духовенством оккупированных областей России. В полемической книге проф. С.В. Троицкого можно встретить утверждение, что к Среднеевропейскому митрополичьему округу РПЦЗ были присоединены Смоленск и Орловская епархия [430] . Это абсолютно не соответствует действительности. Дело в том, что в журнале «Сообщения и распоряжения Высокопреосвященнейшего Серафима, митрополита Берлинского и Германского и Средне-Европейского митрополичьего округа» от 20 сентября 1942 г. были опубликованы привлекшие внимание Архиерейского Синода сообщения из России. В них говорилось, что верующие Смоленска считают себя молитвенно-канонически и жизненно связанными с РПЦЗ через митрополита Берлинского, а священнослужители Орла просили владыку Серафима прислать к ним правящего епископа. Исходя из этих сообщений Синод принял 18 ноября 1942 г. решение: «…предложить Преосвященному митрополиту Берлинскому и Германскому Серафиму принять возможные меры к выяснению возможности посылки епископов в Смоленск и
430
Троицкий С.В. Онеправде карловацкого раскола. Разбор книги прот. М. Польского «Каноническое положение Высшей церковной власти в СССР и за границей». Париж, 1960. С. 112.
431
CA, д. 15/41, л. 35.
Из всех германских ведомств митр. Анастасий изредка переписывался только с РКМ, по-прежнему занимавшим относительно благожелательную позицию к русскому православию. Например, 24 ноября 1942 г. ландгерихтсрат В. Гаугг попросил главу карловацкой юрисдикции сообщить «по возможности точные сведения об отношении отдельных Православных Церквей к прессе». Эти сведения были посланы в Берлин 15 февраля 1943 г. Среди прочего указывалось, что с конца 1941 г. в Белграде возобновлен выпуск официального органа Синода «Церковная жизнь», а также частного журнала бывшего секретаря Синода Е. Махараблидзе «Церковное обозрение». А 7 августа 1943 г. митр. Анастасий написал в Берлин митр. Серафиму в связи с проведением Ватиканской радиостанцией пропагандистских передач на русском языке: «… я просил бы Вас обратить внимание германских властей на опасность такой пропаганды, как попытки внедрения католичества среди русского народа, и необходимость нечто ей противопоставить. Я полагал бы, что противопоставить надо миссионерские передачи по немецкому радио». Митр. Серафим 22 августа передал это письмо в РКМ, но никакой реакции не последовало [432] .
432
CA, д. 15/41, л. 41–50, 52; ВА. R901/22 183. Bl. 121–122.
РКМ сыграло заметную роль и в разрешении проведения в сентябре 1943 г. единственного за годы войны архиерейского совещания РПЦЗ. В связи со смертью архиеп. Феофана численный состав Синода сократился до 2 человек — митрополитов Анастасия и Серафима, возникла острая необходимость их встречи и обсуждения персональных вопросов с целью пополнения Синода. Ценой больших усилий РКМ удалось убедить ведомство шефа полиции безопасности и СД в необходимости такой встречи, и 23 июля 1943 г. последнее отправило соответствующее письмо в МИД, указав, что теперь «отстаиваемая нами прежде позиция о нежелательности поездки митрополита Анастасия для обсуждения церковных вопросов на территорию Рейха отпадает». МИД ответил 11 августа, как и раньше, категорическим отказом разрешить поездку митр. Анастасия. Затем последовало еще два убеждающих письма из ведомства шефа полиции безопасности и СД, от 8 и 17 сентября 1943 г. Но, вероятно, МИД не изменил бы своей позиции, если бы не произошли поразившие нацистское руководство события в СССР — прием 4 сентября Сталиным руководства Московской Патриархии и выборы 8 сентября Архиерейским Собором в Москве патриархом митрополита Сергия (Страгородского). Под их впечатлением референт Колреп отправил 23 сентября телеграмму в Белград Бенцлеру о том, что запланированные в Вене переговоры митрополитов Анастасия и Серафима в связи с избранием… Сергия имеют известное политическое значение и сам Колреп теперь намерен с поездкой главы РПЦЗ согласиться, «тем более, что этим нам предоставляется единственная в своем роде возможность для получения влияния на Белградский Синод» [433] .
433
AA, Inland I-D, 4798.
В положительном ответе ведомству шефа полиции безопасности и СД от 9 октября Колреп подчеркнул, что для германской зарубежной пропаганды решение Архиерейского Синода о событиях в Москве имеет «огромное значение». Уже в сентябре МИД развернул широкую международную кампанию против признания выборов патриарха Сергия. В начале октября выяснилось, что согласие с выборами выразили Константинопольский патриарх Вениамин II, Александрийский патриарх и проживавший в Лондоне в эмиграции Греческий архиепископ. Против же высказались лишь некоторые православные архиереи на занятых восточных территориях, в Париже, Варшаве и Загребе. 7–9 октября МИД получил телеграммы от своих представителей в Болгарии, Греции, Сербии о том, что организовать осуждение избрания патриарха Сергия местными Православными Церквами пока не удается. Поэтому резолюции Архиерейского Синода и предавалось такое значение. Во внутренней переписке МИД от 2 октября говорилось: «Акция служит цели противостоять… воздействию поездки архиепископа Йорского в Москву, затруднить установление контактов Православной Церкви в Советском Союзе с заграницей и вообще разжечь сопротивление церковной политике Сталина» [434] .
434
Там же.
Исходя из тех представлений, которые были высказаны Собором русских зарубежных епископов задолго до войны, митр. Анастасий по своей собственной инициативе, без всякого германского давления, еще 14 сентября сделал заявление о непризнании выборов Московского патриарха. Подобное решение он хотел вынести и на заседании Синода. Не все в заявлении главы карловчан устраивало германские ведомства, в частности цитирование обращения Сталина к русскому народу, но в целом оно оказалось воспринято МИД как неожиданное приобретение. В связи с этим было позволено провести в Вене не встречу двух митрополитов, а целую архиерейскую конференцию. В докладной записке культурно-политического отдела МИД от 27 октября 1943 г. о причине разрешения Венской конференции говорилось: «Решающим для этого решения было то, что глава Белградского Синода митрополит Анастасий имел намерение на заседании Синода вынести резолюцию против признания митрополита Сергия патриархом.
435
АА, Inland I-D, 4797.
Конференция, получившая официальное название «Архиерейское совещание иерархов Православной Русской Церкви за границей», состоялась в Вене 21–26 октября 1943 г. В ней участвовало 14 человек — митрополиты Анастасий, Серафим (Ляде), Серафим (Лукьянов), епископы Пражский (Сергий), Потсдамский (Филипп), Венский (Василий), настоятель братства преп. Иова архим. Серафим, 4 священника из Германии и Бельгии, секретарь совещания Г. Граббе, а также два представителя Белоруссии — архиепископ Гродненский и Белостокский Венедикт и архим. Григорий (Боришкевич). Присутствие двух последних стало единственным за годы войны случаем допущения встречи иерархов РПЦЗ и занятых восточных территорий. 24 октября в Вене была даже совершена по предложению Белорусского Синода хиротония архим. Григория во епископа Гомельского и Мозырского. Иерархи РПЦЗ считали это очень важным — как факт определенного проникновения в оккупированные области.
Совещание выслушало несколько докладов о церковной ситуации в различных странах и приняло три основных документа, вскоре опубликованных: «Резолюцию по вопросу об избрании Патриарха Всероссийского в Москве» — о неканоничности этих выборов и невозможности их признания, «Воззвание ко всем верующим Православной Русской Церкви на Родине и в рассеянии сущим» — о необходимости борьбы с коммунизмом и «Резолюцию по вопросу о том, чем Церковь может содействовать борьбе с большевистским безбожием». Первый документ готовила комиссия под председательством митрополита Серафима (Лукьянова), а второй — комиссия во главе с митрополитом Анастасием [436] . Принятие именно этих двух документов соответствовало планам германских ведомств, которые пытались косвенным образом воздействовать на участников совещания.
436
Церковная жизнь. 1943. № 11. С. 149–159; CP, октябрь 1943. С. 1–11.
Связанный с этим инцидент произошел в первый же день — 21 октября. На совещание пришли два офицера СД, ранее сопровождавших митрополита Анастасия в поездке из Белграда в Вену. Г. Граббе позднее вспоминал: «Я подхожу к ним и говорю: знаете, у нас сейчас заседание. „Да, да“, — говорят, и не уходят. Я говорю им, что заседание закрытое и их присутствие на нем невозможно. Они стали спорить. Я, наконец, сказал им: „Как хотите. Хотите сидеть здесь — сидите, но у нас собрания не будет“. Тогда они с возмущением ушли» [437] . В дальнейшем свое воздействие нацистские ведомства старались проводить через некоторых более связанных с ними архиереев, среди которых открыто прогерманской позицией выделялся митрополит Парижский Серафим.
437
Григорий (Граббе), епископ.Указ. соч. С. 330.
В телеграмме Колрепа из Вены в МИД от 24 октября 1943 г. говорилось, что текст проекта резолюции по вопросу избрания патриарха был обсужден представителями полиции безопасности, Министерства занятых восточных территорий и МИД, которые внесли в него ряд изменений. Связанные с германскими ведомствами архиереи должны были представить на совещании эти изменения в качестве своих предложений и добиваться их принятия. Существовали серьезные опасения, что митр. Анастасий, не подозревавший о германской интриге, не подпишет планируемые документы. В своей телеграмме Колреп отмечал, что тогда вся акция теряет смысл, и подчеркивал: «Анастасия до настоящего времени умышленно не информировали о том, какое политическое значение придается германской стороной его резолюции» [438] .
438
АА, Inland I-D, 4797.
Текст предложенных нацистами изменений в архиве найти не удалось, поэтому сложно сказать, насколько они были учтены в итоговой резолюции. Но в целом можно констатировать, что совещание не находилось полностью под германским контролем. Вместо желаемого МИД призыва ко всем православным христианам мира было принято воззвание к русским верующим, совещание не послало никаких приветствий Гитлеру или другим руководителям Третьего рейха. Неожиданным для нацистских ведомств оказался третий принятый документ. Он фактически содержал критику германской политики в отношении Русской Церкви и включал требования, направленные на предоставление ей большей свободы: «1) Свободное развитие и укрепление Православной Церкви в оккупированных областях и объединение всех православных освобожденных от советской власти церковных областей и Зарубежной Православной Церкви под одним общим церковным возглавлением служило бы залогом наибольшего успеха этих частей Русской Церкви в борьбе с безбожным коммунизмом… 3) Необходимо предоставление русским рабочим в Германии свободного удовлетворения своих духовных нужд. 4) Ввиду большого количества разнообразных русских воинских частей в составе германской армии, необходимо учреждение института военных священников… 6) Более энергичная проповедь православного религиозно-нравственного мировоззрения… 9) Возбудить ходатайство о введении апологетических передач по радио. 10) Организация духовных библиотек при приходах… 13) Предоставление православной церковной власти возможности открытия духовных школ и организации пастырских и религиозно-нравственных курсов». После окончания конференции также выяснилось, что ее участники составили и единогласно приняли обращенный к германским властям меморандум, отправленный 3 ноября митр. Серафимом (Ляде) в РКМ. Этот документ включал в себя в более развернутой форме важнейшие из приведенных выше пунктов резолюции. В нем также более явно критиковалась политика германских ведомств, в частности, содержалось пожелание «устранения всех препятствий, мешающих свободному сообщению епископов по эту сторону фронта, и, если это отвечает желанию епископов, их объединению» [439] . Впрочем, на церковную политику нацистов меморандум не оказал влияния, идти на существенные уступки РПЦЗ они не собирались.
439
AA, Inland I-D, 4797; РГВА, ф. 1470, оп. 2, д. 17, л. 120–125; ВА. R6/178. Bl. 62–63; CP, октябрь 1943. С. 9–10.