Крест во имя Христа. Часть 1

Дон Кельт

Кармелиты видно не было. Тусклая надежда озарила его взгляд. Он прошел вокруг тлеющего дома еще раз, вглядываясь в каждую щелочку. Ничего.

“Может она спаслась? Или ее утащили… Но куда? – мысли неслись потоком, не давая сосредоточиться”.

Он метался из стороны в сторону, осматривая все, что попадалось на глаза. Хоть какие-нибудь следы должны были

остаться. И тут он заметил, что на заднем дворе, в покрытой снегом траве за оградой, лежит лопата внушительного размера с небольшим пятном крови на древке. Он подошел к ней и разглядел отчетливые следы борьбы: трава была истоптана, кровь на ней смешалась с льдинками утренней росы и снегом; из земли, еле заметно, торчал втоптанный русый клок женских волос.

Артур сглотнул, сердце лихорадочно забилось. В приступе паники он пошел по следу, который вел в лес. Не нужно быть следопытом, чтобы понять, что ее тащили. Артур, спотыкаясь, побежал к ближайшим деревьям, служащим началом лесной гряды. Неподалеку, у корней высокого дуба, он заметил выглядывающие из-за ствола лодыжки. Мозг сразу понял, кому они принадлежат, но сердце не позволяло думать, не позволяло решать. Он ринулся туда что было сил.

– Боже! Нет! – тихое отчаяние вырвалось из глотки.

Кармелита, обнаженная и алая от крови, лежала без дыхания и сознания. Артур бросился к ней. Холод ее тела ранил ладони, а открытые безжизненные глаза, глядевшие вверх, нещадно резали в груди. Время будто остановилось. Слезы пекли глаза и стекали по лицу, сочились из носа. Он смотрел на нее, надеясь, что она обернется и улыбнется ему. Но ничего не происходило. Он молил, – молил и бога, и черта – забрать его и вернуть ее. Он проклинал, умолял, ругался, плевался, захлебывался в собственных слюнях. В отчаянии он поцеловал ее остывшие синюшные губы, пытаясь согреть.

Ее больше нет. Что будет дальше? Без нее нет будущего. Нет ничего. Артур никогда не думал, что с ней может что-то случиться. Он никогда так не ошибался и бранил себя за наивную глупость. Ненависть к себе была неодолима. Ему хотелось себя избить, почувствовать

жалкую физическую боль, чтобы хотя бы на толику ослабить чувство утраты. И он сделал это; взявшись за волосы, он тягал их, пытаясь вырвать. Он бил кулаками в дерево, что мирно стояло напротив, стучал ими по влажной земле. Стало еще хуже, еще больнее. Артур бил все сильнее и сильнее до тех пор, пока кто-то сзади не схватил его. Брыкаясь и проклиная все вокруг, он тщетно старался вырваться. Наконец, усталость взяла свое, и он перестал сопротивляться. Его отпустили.

Он взглянул позади себя и увидел два знакомых лица. Первым был Редд – его друг, а вторым – Рональд. Те молча и сочувственно смотрели на нее, передавая поддержку через взгляд и свои ладони, лежавшие на плечах Артура. На глазах Редда тоже поблескивали слезы, а лицо выражало сильнейший испуг. Рональд сел возле Артура и обнял, уткнув его лоб к своей груди.

“Кто это сделал, – внезапно спросил себя Артур”.

В долю секунды он вспомнил отчима, что ночью явился домой. В голове встал образ: окровавленная изодранная рубаха на шатающейся туше, лицо разодрано, руки в крови. Неужто… Артур поднял голову и отстранился от Рональда. Он ринулся обратно к Кармелите. Ее обступила толпа знакомых лиц. Они стояли молча, кто-то закрыл глаза, а кто-то отвернулся, некоторые, ахая и охая, прикрыли рты ладонями. Увидев юношу, они скопом воззрились на него. Артур, не обращая на них внимания, подбежал к Кармелите. Он осмотрел ее тело: между ногами были отчетливые следы насилия, руки изодраны, ногти сломаны, синяки и ссадины покрывали каждый сантиметр. Она страдала, – страдала долго и тяжело.

Досада потери и боль ушли. Исступление и гнев поразили с такой скоростью и на столько глубоко, что он забыл все, что было после. Вот он уже в доме. В руке уверенно блестит нож. Отчим мирно храпит на диване; от него несет алкоголем, грязью, потом и кровью.

Юноша пнул его по лицу и ловким рывком приставил нож к горлу.

Конец ознакомительного фрагмента.