Крест
Шрифт:
Ничем.
И никем.
Неделей позже Леонид приболел не гриппом, не простудой, а болезнью уже типично стариковской - прыгнуло давление, медленным кругом ехала голова, полная гулкой пустотой и тупым буханьем в затылке. Леонид позвонил "дяде Коле", тот добродушно хмыкнул - пить меньше надо и тут же посетовал, что надо бы предупредить Юрия Сергеевича, шофера Юру, чтобы тот не заезжал за Леонидом. Леонид болезненно вспыхнул - что же ты, Коляныч, не чуешь, что я еле двигаюсь, но сдержался и сам перезвонил Юре.
И на неделю
Потянуло на стихи,
словно утром после сна
отпустил Господь грехи
и опять в душе весна.
Ясен воздух, солнца луч
передразнит блеск ручья,
пробиваясь из-за туч
утоли мою печаль,
ибо гол и сер пейзаж
и прощальна неба просинь
наземь скинула витраж
разноцветных листьев осень.
Была в этих строчках по разумению Леонида радость выздоровления. Полнокровие жизни вернулось к нему.
Леонид Долин долго сидел за столом, чуткий, как чуток композитор, вслушивающийся в гармонию зазвучавшей вдалеке музыки, безразличный, как безразличен влюбленный насмерть перед лицом чужой красоты, и усталый, как путник перед дальней нелегкой дорогой.
И на чистом белом листе появились первые письмена.
Точка.
После точки начинается новая фраза. После точки - новая жизнь новому смыслу. Когда после точки обрыв, пустота, то тогда абзац.
И начинай жизнь сначала. С начала. Великая иллюзия, что если по-другому заживешь, то значит заново - жизнь можно только кончить, оборвать, но не начать, и ничего уже никогда не вернуть.
Жизнь.
Перепечатать, переписать эти строки, перейти улицу, перешагнуть через самого себя - преодолеть - вот это можно. Если есть силы, желание взяться за перо, поднять ногу, вдеть нитку в иголку, если есть интерес, есть цель - что же, в конце концов, там, на другом стороне и какой корабль сойдет с белого стапеля листа.
Есть цель - стреляй!
Шагаешь и на пути по щиколотку, по колено, по пояс, по горло лужи, вязкая топь болота - и тонешь в пузырях и ряске, не дойдя, еще чаще сидишь, лежишь на берегу пространства, через которое надо бы перемахнуть, и рябь мутного отражения ласково чешет глаз.
Ну-ка, встать!
поминая мать и всеобщее благоденствие через райские врата в центр мирового равновесия сквозь кулацкий саботаж трижды по лесенке горла на весь город выпученно
ВСТАТЬ!
Кто орет внутри меня, кто поднимает?
КРЕСТ.
Кто держит меня распято гвоздями в руках?
КРЕСТ.
Кто мой крест?
Я.
Я несу его на свою Голгофу ежедневно, еженощно, ежечасно, не
...мне душу разорвали на бинты...
ниоткуда, сама, словно квант Божьего света и все бремя предназначенности, обреченной на полнокровное ощущение ГАРМОНИИ, на захватывающее дух общение с ней и великую муку неотвратимого расставания...
и тогда, в момент рождения строки все бремя предназначенности на мне крестом
МОЙ КРЕСТ.
Он встанет не на могиле моей, а увидится тому, перед глазами которого строки эти...
Хорошее начало для рассказа. Леониду мечтательно захотелось легко написать вещь - рассказ или повесть, от которой станет и грустно и светло читающему, и будет радостно и светло написавшему, ибо смог, сотворил, и будет пусто, потому что ушедшее из-под пера уже не принадлежит автору.
Начало началом, но где же все остальное? Как всегда в таких случаях Леонид взялся за свои дневники. Что за смесь впечатлений, событий, раздумий, открытий, сюжетов, историй и случаев... Жизнь... И фантазия... Некое пространство, в котором живут и общаются четверо. Лучше пятеро для неравновесности.
Отсюда и название - "Пейзаж пяти".
Любые фантазии каждого персонажа, его желания, его похоти и прихоти реализуемы. Есть такое волшебство. Или просто трехмерное телевидение. Вольное течение действия, переброс, неожиданные стыки, незаконченные новеллы, их продолжение потом, выворот наизнанку, калейдоскоп, карнавал мыслей и чувств. Кто-то пирует на празднике жизни и тела, сладострастно пьяного от пульса горячей крови, кто-то путешествует по времени, общаясь с лучшими умами, кто-то ищет в неземных цивилизациях эликсир бессмертия, кто-то просто созерцает восход солнца...
Только мало человеку, все мало. Есть слово "гениальный", он придумывает слово "конгениальный". Да еще присматривается как залезть еще повыше.
Немного чертовщины: хочешь поклоняться Богу поставь свечку Сатане. Пусть за столом идет странная игра, где ставка - жизнь. Проигрыш известен - главное игра. Если чьи-то образы-иллюзии несовместимы с иными, наступают паузы... Как сделать паузу в прозе? Поставить точку.
Точка. После точки начинается новая фраза. После точки новая жизнь новому смыслу...
И еще в "Пейзаже" никак не покидает ощущение некоторой неценности происходящего, как рассказа о желанном, но несуществующем, реальность скучнее и страшнее самой великой фантазии, все равно вещь напишется о времени прошлом, о времени, прожитом бесповоротно, история сделала крюк не в ту сторону и эта старица будет забыта, когда воды пойдут главным руслом. К тому же невозможно совпадение мироощущения одного и каждого, как не передает типографский шрифт своеобразие почерка. Отсюда и вечное одиночество...