«Крестная дочь» Кремля. «Семейные» тайны Татьяны Дьяченко

Челноков Алексей Сергеевич

Дьяченко: У Лебедева?

Березовский: У Лебедева. Это «Национальный резервный банк». Анатолий Борисович четко понял, что я ему и говорил, что как только у нас возникнут проблемы, нас начнут сметать. Сегодня уже было заседание Ассоциации банков.

Дьяченко: Что начнут делать?

Березовский: Нас будут сметать силовые структуры. Они только и ждут этого. Для него это был очень сильный аргумент, он сильно задумался. Сегодня была Банковская ассоциация, они написали письмо, по-моему, даже президенту, по поводу того, что происходит.

Хотя у Лебедева есть, конечно…(не дог.) Таня, понимаешь, я говорил с Борей Немцовым на эту тему, когда он начал свои эти идиотические штуки с налоговыми декларациями, все выглядят смешными. Все же выглядит смешно. Я говорил Боре: «Боря, прежде, чем это делать, нужен закон об амнистии на первоначально накопленный капитал». Подвели черту и с этого момента начали, потому что пока черту не подвели, все жулики. Я тебе могу с уверенностью сказать, что налоговую декларацию никто не заполнил честно, естественно, кроме президента.

Дьяченко: Мы нормально заполнили.

Березовский: Таня, ты понимаешь. Ты же видела, что было даже в правительстве, что было у чиновников. Ты понимаешь, что это сложная проблема.

Дьяченко: Сложная, конечно. А потом это только начало, Борис Абрамович. Это психологическая подготовка.

Березовский: Танюша, не начало. Начало будет тогда, когда есть первоначальные правильные стартовые условия. И если мне не дают сегодня возможности открыть то, что было до настоящего момента. Потому что, если я открою то, что было до настоящего момента, не я, а большинство людей, окажется, что есть очень много вопросов. Поэтому под этим надо подводить черту. И пока черта не подведена, будет ложь, накапливаемая. Все лицемерят. Во всех странах всегда так происходило, сначала амнистия, а потом нормальная налоговая жизнь. Не иначе.

Дьяченко: Это тоже сложно. Как амнистия? Те, кто честно платил налоги всегда, ничего не скрывал, те оказываются как бы в дурацком положении. Какая разница, все равно всех амнистировали.

Березовский: По-другому нельзя. Это как гражданская война. Можно, конечно, брать и преследовать. С Чечней была проблема с военнопленными. Хорошо, не решили бы эту проблему, не амнистировали. И что было бы?

Дьяченко: Борис Абрамович, можно, конечно, придумать, чтобы они заплатили налог больше с заявленного капитала.

Березовский: Совершенно верно. Я и говорю, что надо легализировать положение. Легализировать, давай так назовем, но не заниматься популизмом.

Дьяченко: Это да.

Березовский: Вот такие дела.

Дьяченко: Борис Абрамович, я еще хотела вопрос в сторону. Что те журналисты в Чечне? Женщина энтэвэшная?

Березовский: Таня, все время занимаюсь этими людьми.

Дьяченко: Они там уже так долго.

Березовский: Два месяца.

Дьяченко: Кошмар.

Березовский: Все время занимаюсь. Тяжелейшая проблема, что говорить. Понимаешь, деньги мы платить им не можем. Не можем. Если мы заплатим деньги, это будет до бесконечности.

Дьяченко: Не ездить никому.

Березовский:

Есть люди, которые не подчиняются такого сорта приказам, потому что у них есть совесть. Они говорят: «Мы не можем не показать».

Дьяченко: Да. Ладно, Борис Абрамович.

Березовский: Как ты?

Дьяченко: Конечно, очень волнуемся, как вы там все.

Березовский: Как ты считаешь, твоя точка зрения, как будет это разворачиваться дальше? Как можно, где можно найти компромисс?

Дьяченко: Я считаю, что какой-то компромисс надо обязательно найти.

Березовский: Таня, ты видишь, как уже развиваются события. Они же развиваются не так, как они развивались два дня назад.

Дьяченко: Да. Это все равно меня очень радует. И коммунисты, и Жириновский, все бы от удивления рты открыли от удовольствия, но мне кажется, такого нельзя допустить.

Березовский: У нас вчера был разговор с Анатолием Борисовичем, там должно быть одно точное понимание. Что касается самого Потанина, мы не отстанем. Это исключено.

Дьяченко: Это уже другое дело.

Березовский: Абсолютно верно. Просто я хочу, чтобы ты правильно понимала.

Дьяченко: Конечно. Это как бы друг с другом, но это… (не дог.)

Березовский: Сегодня в «Известиях» статья называется так «Гусинский подает в суд на Потанина, а подразумевает Чубайса». Наш умный Потанин. Вот такие дела, Танюш. Ты когда будешь в Москве?

Дьяченко: Видимо, 5-го.

Березовский: Отлично. Я сегодня разговаривал с Валей.

Дьяченко: Он тоже волнуется.

Березовский: Да, он волнуется. Я его, может, завтра увижу.

Дьяченко: Хорошо.

Березовский: Вот такие дела. Большое спасибо за беспокойство.

Дьяченко: Я очень рада, что вы все такие разумные, уже спокойные.

Березовский: Если пожелаешь что-нибудь уточнить, запиши мой телефон: [phone].

Дьяченко: Это просто так набирать?

Березовский: Да. Там нужно набрать 8-10. Выход на «Интернешнл».

Дьяченко: Хорошо.

Березовский: Ты тоже постарайся отдохнуть.

Дьяченко: Не получается. Все равно уже лучше.

Березовский: Обнимаю.

Дьяченко: Надеюсь, сегодня не до 4, а пораньше.

Березовский: Сегодня думаю, что часа за 3–4 управимся. Счастливо, Таня.

Дьяченко: Счастливо.

Глава 10

Телки Березовского

Олигарх Борис Березовский, видный представитель ельцинской «Семьи», всегда вел с Татьяной Дьяченко и Валентином Юмашевым двойную игру. Вот одно из свидетельств нечистоплотности политического бизнесмена. Это сообщение пришло на пейджер Березовского 15 августа 97-го года: «Борис Абрамович, есть продолжение по интересующей вас информации в отношении «Тани». Соколов».