Крестная дочь великого инквизитора
Шрифт:
Миновав мост, путники выехали на продуваемую пустошь - сильный северо-западный ветер дул с гор в сторону реки. В Альвароссе этот ветер носил имя Мистраль и по свирепости он ничем не уступал своему северному брату Трамонтана. Дышать приходилось через раз, а, что еще хуже, капюшон на голове не держался - его моментально сдувало. У Кары замерз нос, из которого теперь непрерывно текло, отчего она то и дело им шмыгала. К селу они подъехали лишь поздним вечером.
Измученная девушка к этому моменту мечтала только об одном: поскорей бы на постоялый двор к камину. Глядя на своего слугу, она испытывала легкую зависть - Чар ехал с таким благодушным видом, будто на дворе стояла теплая летняя погода. Да и его Тано тоже не проявлял ни малейшего
Село оказалось довольно большим. К счастью, Чар то ли был уже здесь, то ли просто носом чуял, где находится постоялый двор. Во всяком случае, блуждать по улицам им не пришлось - слуга уверенно направил коня в сторону, где виднелся темный шпиль костела. Искомое располагалось недалеко от храма. Кара кое-как сползла с коня на землю - ноги ее уже не держали. Бросив поводья Чару, девушка, как могла быстро, поднялась по скрипучим деревянным ступеням на крыльцо, а оттуда сразу зашла в помещение. В лицо дохнуло теплом. Голова сразу закружилась. Из носа потекло еще сильнее. Кутаясь в походный плащ - Чар сжалился и разрешил Каре не переодеваться в платье до приезда в село - слишком уж холодно и мокро, - девушка прошла к стойке. Привычную охотничью шляпку она еще в дороге заменила на шелковое головное покрывало, скрепленное скромным серебряным венцом, так что, если не распахивать плащ, своей легенде она полностью соответствовала. И выражение на лице имела очень жалкое и растерянное, приличествующее благородной сеньорите, утомленной долгой дорогой и ненастьем. Чар был бы доволен.
В темном помещении харчевни с низким потолком и неистребимым запахом кислой капусты, жареного мяса и браги, не было посетителей - кому в своем уме захочется выходить из дома в такую непогоду? По этой причине Кару тотчас заметили. Хозяин постоялого двора устремился навстречу гостье, охая и ахая по поводу ее плачевного состояния. Услышав просьбу согреть вина, он тотчас помчался ее выполнять, а Кара устроилась за столом рядом с огромным камином, в котором, по случаю непогоды, жарко полыхал огонь.
Стукнула входная дверь и явился Чар с дорожными сумками в руках. С его плаща на пол стекала вода.
Удивленный хозяин, в этот момент делавший вино для гостьи, заполошно поднял голову. Судя по всему и одна-то Кара казалась ему подарком богов, а чтобы сразу двое посетителей в такую непогоду… Чуть ли не чеканя шаг, Чар подошел к стойке, кинул сумки на пол и ударил по столешнице кулаком.
— Ну и мерзкая же у вас погода, - заявил он громогласно.
– Подготовь две комнаты для меня и сеньориты. Как вы, донна Кара?
– вопрос этот прозвучал довольно равнодушно и, очевидно, был задан для проформы.
— Благодарю вас, сеньор инквизитор, - тихо ответила девушка, добавив мягкости и застенчивости в свой обыкновенно звонкий и уверенный голос. Ей вовремя вспомнилась лекция Чара по “правилам поведения трепетной особы благородного происхождения”, прочитанная ей по дороге.
Трактирщик засуетился, поставил перед гостьей благоухающее корицей теплое вино, свечу в глиняном подсвечнике, а потом, подхватив брошенные Чаром сумки, ринулся готовить комнаты. Кара отхлебнула поданный ей напиток. Своеобразно. Хозяин в сухое вино добавил меда и корицы. Вкус получился странный, но зато стало теплее и дрожь потихоньку начала проходить. Чар опустился на стул рядом с девушкой.
— Погодка как с цепи сорвалась, - заметил он, вытирая рукой капли с лица.
– Вы у меня не расхвораетесь, сеньорита?
— Уж постараюсь не доставить тебе этого удовольствия, - ответила Кара вполголоса.
– Ну что, мне ждать сегодня стука в окно или все же удовольствуемся сном в мягких кроватях?
– она посмотрела по сторонам и добавила.
– От души надеюсь, что клопов в них не будет.
— По-хорошему вам бы и впрямь выспаться и отогреться...
– Чар задумался ненадолго, нахмурил брови, потом решил.
– Ладно, отдыхайте. Я сегодня сам схожу, погляжу, что и
— Приложу все усилия, - пообещала Кара.
От вина у нее начала кружиться голова. Стало немного грустно - вспомнился отец и их возвращения домой после длительных вылазок в Романьонский лес. Они приезжали голодные и уставшие, слуги накрывали на стол, ей, Каре, сразу приносили теплый мед. А потом, пообедав, она забиралась в кровать и засыпала, зная, что вскоре увидит самые чудесные сны на свете.
Пока был жив, отец часто возил ее в Романьонский лес к западу от их имения в Орте. Не на охоту - просто в путешествие. На несколько дней. Вместе они добирались до самых Марисмас де Ньяхо - гиблых болот между двумя реками - величественной Саркоссой и ее притоком Эстрой. Кара любила Романьонский лес не меньше, чем ее отец. Там, среди огромных буков и раскидистых дубов, она чувствовала себя жительницей волшебной страны. Тихо шуршала под ногами трава, в вышине шептались листья. Вечером поднимался густой туман. В это время Кара особенно любила забираться на деревья и представлять себя шаной - сказочной обитательницей леса. Сидя в ветвях дерева, она пела отцу песни, а он грустно улыбался, глядя на нее, и слушал. Кара представляла, что песни обязательно принесут удачу единственному ее родному человеку. Увы, это не помогало - с каждым годом отец становился все грустней и все больше замыкался в себе. Ничем не болея, он терял силы. А два года назад, когда Каре исполнилось семнадцать, его не стало. Сеньора Альберто де Кардона нашли мертвым в кабинете за столом. Врач сказал - удар.
Воспоминания Кары были нарушены хозяином постоялого двора, явившимся доложить, что комнаты готовы.
— Идите спать, сеньорита, - велел ей Чар.
– Вы сильно устали. Доброй ночи!
Кивнув ему, Кара направилась вверх по лестнице в отведенную ей комнату. Вопреки опасениям, та оказалась вполне чистой и уютной. Кара сняла насквозь мокрый плащ. С него все еще капала вода. Как смогла, отжала плащ над тазом для умывания, а потом расстелила его по стоящему около кровати сундуку.
В дверь постучали.
— Кто там?
– спросила девушка.
— Переодеться не желаете, сеньорита? Ваши вещи отнесли ко мне в комнату, - услышала она голос Чара. Открыв дверь, она с благодарностью взяла у “сеньора инквизитора” сумку со своими вещами. Сейчас это было как нельзя более кстати. Надев сухое и теплое шерстяное платье Кара почувствовала себя почти счастливой. Ужасно хотелось спать, но было очевидно, что сейчас Чар пойдет общаться с хозяином постоялого двора и если она сама не послушает их разговор, то потом половина информации пройдет мимо нее. Так называемый слуга, которого прислал крестный, уже показал свой нрав и продемонстрировал свое нежелание делиться полезной информацией. Причиной тому могли быть как указания крестного, так и просто обычное “это женщина, пусть сидит дома и занимается женскими делами”. Кару такое уже даже не злило. Единственными мужчинами в ее жизни, которые относились к ней серьезно, были только отец и крестный. Слуги не в счет - им приходилось считаться с волей своей молодой хозяйки.
Очень осторожно Кара выглянула из комнаты и прислушалась. Негромкие голоса доносились снизу, стало быть, мужчины уже общались. На цыпочках девушка подошла к лестнице и замерла, прислушиваясь.
— …так почему же он не у вас остановился?
– донесся до нее голос Чара.
— В тот день у нас народа было много. В Маракассе ярмарку затеяли, так что все комнаты заняли.
— И кто его направил в приют святого Ансельма?
— Да я и направил. Тут другой гостиницы нет. У меня был чулан свободен, я ему предложил, но сеньор инквизитор уступил его паре с ребенком, они тоже про ночлег спрашивали. Тогда я и подумал про приют. Все же лучше, чем в поле ночевать. Вот почему он не попросился на постой к кому-нибудь из жителей - про то не знаю.