Крестная мамочка
Шрифт:
— Ш-ш-ш, — приговаривал он, гладя меня по голове.
— Бен, мне так жаль Клаудиу. Это был кошмар: минуту назад мы красили стену, дурачились и смеялись, и вдруг у нее началось кровотечение. Повсюду кровь. Надо обязательно перекрасить стены в этой комнате. Сегодня Клаудиу отпустят домой…
— В оранжевый. — Бен отстранился и занес с крыльца в дом две банки с краской. — Цвет яркий, веселый, и через него не будет просвечивать рисунок. Сейчас отнесу их наверх.
— Ты чудо. Спасибо.
— Не стоит. Это же ради Эла и Клаудии. Сколько у нас времени?
— Мне позвонят из больницы,
— Тогда за работу.
Мы красили молча. Я так сосредоточилась, шлепая краску на стену, что больше ни о чем не думала. Сначала мы закрасили рисунок на одной из стен. Потом я отложила кисть и побежала загружать в стиральную машину новую порцию белья. Расправив первую выстиранную простыню, я увидела на ней розовое пятно в темной окантовке и выругалась. Делать нечего, придется ее выбросить. Запихнув простыню в мусорный мешок, я вернулась в детскую. Бен уже докрашивал вторую стену.
— Ты пока справишься один? Мне надо еще застелить постель.
— Помощь нужна?
— Нет, лучше крась. Кстати, у тебя волосы в краске.
— Саша решит, что у меня кризис среднего возраста и я сдуру высветлил волосы.
— Сколько их теперь насчитывают, этих кризисов? — с кривой улыбкой поинтересовалась я.
— И одного слишком много. — Бен отвернулся к стене.
Я перевернула матрас на другую сторону, нашла свежее постельное белье и начала застилать кровать. Закончив, обнаружила на ковре пятно крови, бросилась в ванную за губкой и увидела, что там тоже осталась кровь. Боже, сколько ее везде. Даже вода на дне унитаза по-прежнему была розоватой. Мне никогда от нее не избавиться… Внезапно у меня закружилась голова, я пошатнулась, ударилась о дверную ручку, вскрикнула от боли. И почувствовала, что лоб у меня взмок. Только гриппа мне сейчас не хватало. Я попыталась выпрямиться, но не удержалась на ногах и плюхнулась на пол.
— Тесса, что с тобой? — Бен взбежал по лестнице, распахнул дверь ванной и ахнул, увидев меня на полу с кровавой губкой в руках.
— Никак не могу смыть кровь, — расплакалась я, боясь, что меня сейчас стошнит.
Бен подхватил меня, опустил крышку унитаза и усадил меня на нее, потом открыл окно и попросил подождать. И через пару минут вернулся с апельсиновым соком и бананом.
— Ешь, это опять твои дурацкие приступы.
Я почувствовала себя идиоткой. У меня же хроническая гипогликемия. В состоянии стресса, усталости или от голода уровень сахара в крови резко снижается. А содержание инсулина взлетает до небес. Сегодня днем были выполнены все три условия. Банан я заглотила чуть ли не целиком, полпакета сока выпила в один присест и вернула остальное Бену.
— Иди сюда. — Он снова притянул меня к себе. А я снова разрыдалась. Пора отучаться так реветь, ведь со мной ничего не случилось. Бен гладил меня по голове. — Ну хватит, тише. Все будет хорошо. Вдвоем они не пропадут.
Я забормотала, уткнувшись в грудь Бена:
— Когда Клаудиа очнулась, она сказала, что теперь Эл бросит ее.
Он отстранился и заглянул мне в глаза:
— Эл никогда не бросит Клаудиу. У них все всерьез, они связаны на всю жизнь. Поверь, он от нее не уйдет.
Я
— Пойдем, смешная мордашка, надо докрасить стены.
Я кивнула. Спускаясь по лестнице, я спросила, почему он так уверен, что Эл никуда не денется.
— Потому что я однажды спрашивал его об этом, после очередной неудачи с ЭКО. И посоветовал поискать… другой путь.
— Ты намекал, что им надо расстаться? — мгновенно вскипела я.
— Только попытался, а он чуть не вцепился мне в горло. Заявил, что и думать об этом не желает. В то время у меня были нелады с Сашей, наша совместная жизнь разочаровывала. Но Эл прав: женщин вроде тебя и Клау нечасто встретишь. — Он остановился посреди лестницы. — Точнее, всего раз в жизни.
Я отвела глаза: рядом на стене висел тот самый снимок — Бен со сломанной ногой, собранной из осколков. Бен заметил, куда я стараюсь не смотреть, мы переглянулись. Он стоял на две ступеньки ниже меня, поэтому наши глаза были на одном уровне. В доме опять стало тихо, и я вспомнила про ребенка Клаудии.
— Пятно на ковре! — спохватилась я и помчалась наверх.
Бен еще красил последнюю стену, когда я уехала в больницу за Клаудией. К нашему возвращению не только стена была докрашена, но и банки с краской убраны, на кухонном столе нас ждал свежий суп, хлеб и бутылка сухого красного, которое любила Клаудиа. Бен обнял ее. Из всех возможных замен Эла он был лучшей. Перед самым вылетом Эл позвонил домой. Если верить Бену, он не узнал друга: Эл был в глубоком шоке, он едва ворочал языком. Но Бен понял его и без слов.
Я подогрела суп, слушая, как разговаривают Бен с Клаудией. Он не пытался утешать ее, не говорил, что все будет хорошо. Наоборот, посоветовал поплакать. А еще — заказать церковную службу и, может быть, вставить в рамку снимок с УЗИ. Когда Клаудиа расплакалась, он просто обнял ее и молча держал в объятиях. Я помешивала суп на огне, пока рыдания не утихли. Позже, когда мы уложили Клаудиу в постель, я поцеловала Бена в щеку.
— Спасибо. Без тебя я бы не справилась.
— Тебе просто не пришлось бы, — возразил он.
Сидя в кухне, мы допивали вино. Разговор двигался по кругу, главной темой были Эл и Клаудиа. Предпримут ли они новые попытки? Или усыновят ребенка за границей — в России, Шри-Ланке, Китае? Долго ли будут путешествовать? Сменят дом? Разойдутся? Выживут?
— Выживут, — заявил Бен.
Я кивнула.
— Обязательно, Тесса. — Бен встал и потянулся. — Подбросить тебя до дома?
— Нет, я дождусь Эла.
— А где будешь спать?
— На диване.
— Хочешь, с тобой останусь? — предложил он.
— Нет, не надо, я в порядке. Да и места нет.
— Мы же раньше спали на этом диване.
— Только когда напивались так, что мне не мешал твой храп.
— А мне — твои костлявые локти.
— Нет у меня таких.
Он поцеловал меня в лоб.
— Есть, можешь мне поверить. А еще ты пердишь во сне.
Я отпихнула его и проводила до лестницы. Там мы опять долго стояли в обнимку. Такой уж выдался день. Бен еще раз заложил за ухо прядь моих волос.