Крестный отец
Шрифт:
— Нет, — сказал Майкл. — Подарков не нужно. Сама приготовься.
Ее горячий смешок опалил трубку.
— Я буду готова, как обычно. Разве не так?
— Конечно так, — сказал он. — Потому-то ты лучше всех, кого я знал.
— Я люблю тебя, — прошептала она. — Можешь сказать мне то же самое?
Майкл покосился на четверку ребят, расположившихся неподалеку.
— Не могу, — сказал он. — Попозже, вечером, ладно?
— Ладно, — согласилась она, — я подожду, — и повесила трубку.
Как раз вернулся Клеменца, завершив намеченную на сегодня неприятную работу,
— Клеменца объявился? — спросил Санни.
— На кухне уже. Готовит спагетти на целое войско, как армейский шеф-повар, — усмехнулся Майкл.
Санни нетерпеливо сказал:
— Пусть кончает ерундой заниматься и идет сюда. Есть дела поважнее. И Тессио пусть прихватит с собой.
Через несколько минут все опять собрались в кабинете. Санни коротко поинтересовался у Клеменцы:
— Все кончено?
Клеменца кивнул:
— Больше тебе не придется видеться с ним.
Смысл сказанного пронзил Майкла, будто током, — они говорили об убийстве Паоло Гатто. Маленький Паоло, его бывший одноклассник, был уже мертв, и покончил с ним веселый толстяк Клеменца, так весело отплясывающий на праздниках и умело готовящий соус для спагетти.
Санни спросил Хейгена:
— А как там с Солоццо?
Хейген огорченно покачал головой:
— Похоже, он совершенно остыл к идее решить все за столом переговоров. Во всяком случае, желанием не горит. Пока не удается найти посредника, который был бы для него и для нас вне подозрений, Однако без переговоров все равно не обойтись, он должен понимать это. Ведь Солоццо упустил свой шанс, раз дон остался в живых.
Санни сказал:
— Он — хитрый парень. Хитрее всех, с кем нашей семье приходилось иметь дело. Возможно, он предугадывает, что мы хотим просто выиграть время до тех пор, пока дон встанет с постели.
— Наверное, догадывается, — сказал Хейген. — И все равно от переговоров ему никуда не деться. Иного выхода нет. Завтра, надеюсь, условимся о встрече.
Кто-то из людей Клеменцы деликатно стукнул в дверь и заглянул в кабинет.
— По радио сообщили, — доложил он Клеменце, — что полиция обнаружила труп Паоло Гатто в машине на дороге.
Клеменца кивнул.
— Можете не расстраиваться по этому поводу.
Парень удивленно посмотрел на своего начальника, потом удивление сменилось пониманием и он вышел за дверь.
Разговор продолжался, будто не был прерван. Санни спросил советника:
— А как сейчас чувствует себя дон?
— Полегче, но разговаривать ему еще не разрешают, — ответил Хейген. — Ранения тяжелые, много сил потерял во время операций. Твоя мать почти все время там вместе с Конни. Больница окружена полицейскими, но там еще и ребята Тессио — на всякий случай. Через пару дней, когда дон придет в себя после операции, попробуем узнать его мнение о завтрашнем дне. А пока главное не допустить Солоццо до непоправимого шага. Потому я и тороплю с переговорами.
Санни хмыкнул:
— Ну, чтобы он не наделал чего, за ним присматривают Клеменца и Тессио. Если им повезет,
— Вряд ли повезет, на это рассчитывать не приходится, когда речь идет о Солоццо, — возразил Хейген. — Этот турецкий лис совсем не дурак, — Том помолчал. — Солоццо понимает, что в случае переговоров диктовать будем мы, а не он, поэтому выжидает, не спешит пойти навстречу. Я думаю, он сейчас изо всех сил старается заручиться поддержкой других нью-йоркских Семей. Если ему это удастся, нам придется отложить месть до лучших времен.
— С какой стати им поддерживать «турка»? — нахмурился Санни.
Хейген спокойно разъяснил:
— В общих интересах — избежать большой бойни, которая привлечет внимание газет и правительства и от которой никто не выиграет. Кроме того, Солоццо, вероятно, пообещает им прибыль от торговли наркотиками, а это такое золотое дно, которого хватит на всех, ты сам понимаешь. Наша Семья может пока обходиться без наркотиков, у нас ведь игорные дома — самый выгодный бизнес. Но остальные Семьи в гораздо худшем положении, и возможность крупных прибылей будет для них соблазнительна. Всем ясно, что Солоццо поставит дело на широкую ногу, человек он опытный и гибкий, в этом нет сомнения. Вот и суди теперь, что им выгоднее: живой Солоццо, обещающий рост доходов, или мертвый с которым одни неприятности.
Никогда раньше Майкл не видел лицо брата таким гневным. Смуглая бронзовая кожа и даже вишневые губы Купидона стали одного — серого — цвета.
— А мне плевать на их выгоду! Пусть не суют носа в чужую драку, не то можно и прищемить.
Клеменца и Тессио беспокойно заерзали в своих креслах, как сержанты, услышавшие от старшего по званию обрекающий их на гибель приказ. Хейген неохотно продолжал:
— Не дергайся, Санни, отец не одобрил бы твоих слов. Ты ведь знаешь его присказку: «Не следует делать того, чего делать не следует». Разумеется, никто не сможет остановить нас, если дон прикажет уничтожить Солоццо. Но руководствоваться тут надо не личными счетами, а в первую очередь деловыми соображениями. Если мы откроем охоту на «турка», другие Семьи обязательно вмешаются. Они, конечно, уступят нам голову Солоццо, но за это придется уступить им в чем-то другом, в порядке компенсации за нейтралитет. Так что терять голов в у в таком вопросе вовсе не стоит, потому что в основе всего — интересы дела. И покушение на дона было сделано в интересах дела — с точки зрения Солоццо, а никак не в качестве личного выпада. Ты должен представлять себе это совершенно отчетливо.
Глаза Санни все еще отливали металлом.
— Пусть так. Я все отлично усвоил. Но и ты заруби себе на носу — нет силы, которая помешала бы мне разделаться с Солоццо, если отец не будет возражать. — Он обернулся к Тессио: — Как с Люкой, что-нибудь ясно?
Тессио покачал головой:
— Ничего не ясно. Скорее всего попал в лапы Солоццо.
Хейген сказал:
— Мне уже тогда показалось странным, что «турка» не беспокоит Люка Брази. Люка не тот человек, которого можно легко сбросить со счетов. Значит, Солоццо предусмотрительно убрал его с дороги.