Крёстный тесть
Шрифт:
КНБ отвечал за то, чтобы эти посыльные без приключений добрались до акимов–губернаторов областей и передали им секретные материалы. Чтобы никто не повел себя странно, чтобы готовые «подделки» не попали случайно в чужие руки. Непосвященным объясняли, что в чемоданах — деньги из Нацбанка. Я пытался убедить президента, что он и так остается самым популярным политиком в стране, по рейтингам опережает любого конкурента и поэтому не должен опасаться итога свободных выборов. Мне казалось, что выбор состоит в том, на кого опираться — на народную поддержку или на помощь чиновников. И я пытался агитировать тестя в пользу первого варианта,
Поддержка избирателей дает политику то, что называется вотумом доверия. Победив на честных и справедливых выборах, он может продвигать реформы, тасовать чиновников, назначать профессионалов на правильные посты вместо того, чтобы раздавать места на госслужбе в качестве награды за подлог.
И наоборот — пиррова победа с помощью государственной машины делает самого политика заложником системы, которая обеспечила ему незаконное первое место. Он будет обязан учитывать интересы всех подельников от рядовых курьеров до организаторов. И все эти годы ему придется охранять главный государственный секрет — нелегитимность своего правления.
Мои аргументы президента не убедили. Надо признать, я тогда недооценивал его жажду власти. Мне казалось, что его главные амбиции — это войти в историю реформатором и строителем благополучного независимого Казахстана. В этом случае президентское кресло служило бы инструментом для достижения своей мечты. Оказалось, что мечта в самом кресле и заключается. «Имидж ничто, жажда власти — всё, не дай ей засохнуть».
Разумеется, тот спор не добавил мне очков в вечной придворной гонке за благорасположение Солнцеподоб–ного. Тогда же я понял, что не готов добиваться этого расположения любыми средствами. Вместо этого я начал пристальнее всматриваться в построенную политическую систему и замечал в ней все больше несовершенств и уродств. Флёр верховной власти, которой я был очарован псе первые годы правления моего тестя, развеивался.
Если само его правление незаконно — значит, незаконны и все отдаваемые им приказы?
На самом деле кража и подтасовка итогов президентских выборов — это только верхушка айсберга. Президент лишил нас права избирать не только самого себя, он лишил нас права выбора как такового. А вместе с ним ликвидировал любую возможность для гражданина влиять на управление государством.
А это и есть единственный индикатор, есть в стране свобода выбора (в любой из ее форм), либо она напрочь отсутствует. Если мы можем избирать управляющих своего города, своей области, своей страны — значит, мы живем в свободном и демократическом обществе. Если нет, то ни о какой свободе и речи идти не может. Это как раз наш случай.
Избирательное право не работает в Казахстане на любом уровне.
Начнем с городов: акимов–мэров назначает президент напрямую, не спрашивая мнения горожан. Чаще всего эти посты раздаются в качестве наград или подачек нужным людям и кланам, которые смогут дать взятку посредникам в правительстве. Но в итоге вопрос будет решаться только по принципу личной преданности. Кандидатуры согласовываются акимами–губернаторами областей совместно с отделом кадров администрации президента. Профессиональные качества назначенцев учитываются в последнюю очередь. Неудивительно, что в большинстве городов страны полностью развалена инфраструктура.
То же самое с акимами областей (а их всего 14). Их назначение —
Разрабатывать долговременные программы, делать капитальные вложения, добиваться расположения горожан не имеет смысла. Более того, лишняя популярность только насторожит президента — так еще скорее кресло потеряешь.
В конце девяностых, когда в обществе еще были разрешены дискуссии, в прессе началось обсуждение: не пора ли доверить гражданам самим выбирать себе акимов–мэров, как это делается в цивилизованном мире. Назарбаев через официальную государственную пропаганду быстро объяснил, что никаких выборов не будет — потому что народ Казахстана еще недостаточно созрел и может проголосовать за бандита, который потратит много денег на свою избирательную кампанию. Таким образом нас, как малых детей, уберегли от опасностей взрослой самостоятельной жизни.
Единственные выборы, которые в нашей стране имели до некоторых пор хоть какое–то реальное наполнение, это парламентские. Округов много, и Правительство не успевала за всеми кандидатами. Некоторые из них оказывались независимыми и непослушными. А некоторые даже представляли оппозиционные партии и движения.
Иногда министры отвечали на парламентские запросы, и даже очередной спикер парламента, предлагаемый президентом, не назначался автоматически. В стенах парламента иногда кипели дискуссии и принимались важные решения.
Когда очередное собрание грозило выйти из–под прямого президентского контроля, Крестному Тестю приходилось его распускать — что тоже было сопряжено со многими неудобствами. Каждый раз приходилось искать поводы, задействовать громоздкие механизмы и убеждать депутатов–провокаторов, сталкивать между собой различные группы и лично самому разводить их по углам боксерского ринга.
Все закончилось в мае 2007-го, когда Назарбаев пропел свои поправки к конституции. Отныне казахский парламент формируется исключительно по партийным спискам. Если быть точным — по партийному списку, поскольку отлаженный механизм подтасовки голосов позволяет назначать партию–победителя напрямую из президентского дворца «Ак — Орда».
Наспех проведенные 18 августа 2007-го выборы наглядно это продемонстрировали. Безоговорочная победа была присуждена карманной партии Назарбаева «Нур — Отану». В Астане не посчитали нужным для отвода глаз отдать хотя бы одно место представителям другой партии. Все условности уже были отброшены.
Построение сталинской модели безграничной власти одного человека успешно завершено. Петля «управляемые выборы в обществе страха» затянулась на горле народа надежной удавкой.
Разумеется, назначение депутатов (говоря политкорректным языком, «формирование выборного списка президентской партии») дает небывалое поле для коррупции. Прежде, чтобы попасть в мажилис–парламент, кандидату требовалось встречаться с избирателями, сочинять платформу, тратить деньги на избирательную кампанию. Теперь ничего этого не требуется. Все намного проще — и намного дороже.