Крестоносцы на Востоке
Шрифт:
Папы римские и после неудачи похода 1270 г. продолжали взывать к Западу об освобождении Иерусалима. На Лионском соборе 1274 г. Григорий Х потребовал организовать новый Крестовый поход. Однако его призывы повисли в воздухе: желающих воевать за Гроб Господень уже не нашлось. Отрицательное отношение к Крестовым походам укоренилось настолько, что благочестивый итальянский хронист Салимбене даже смерть папы объяснял его неугодной Богу восточной политикой: "Господь не захотел нового завоевания Святого Гроба, поэтому он и призвал к себе папу".
Отдельные походы неорганизованных рыцарских ватаг продолжались до конца XIII в., но никаких мало-мальски серьезных последствий не имели. Крестоносное движение прекратилось. Последние франкские владения на Востоке одно за другим были разгромлены и уничтожены мамлюкским Египтом. 26 апреля 1289 г. войска султана Келауна
Автор "Плача на падение Акры" доминиканский монах Рикольдо де Монте Кроче в конце XIII в. объяснял крах Крестовых походов тем, что Запад отказал Святой земле в эффективной поддержке, ибо идея мученичества за Иерусалим, по мысли этого инока, перестала приносить моральное удовлетворение. В действительности крестоносные войны прекратились, потому что они явственно продемонстрировали свою бесплодность, социальные же стимулы, некогда, в XI в., вызвавшие их к жизни, потеряли за 200 лет свою силу.
И хотя в последующие столетия неоднократно предпринимались искусственные попытки возродить войны за Святую землю, все они оказывались напрасными: эпоха Крестовых походов закончилась.
7. ИТОГИ КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ
7.1. Рубеж всемирной истории?
Имели ли Крестовые походы какие-нибудь долговременные последствия? Оказали ли они в какой-либо степени благотворное влияние на жизнь народов Запада и Востока, принесли ли с собой что-нибудь ценное и полезное? Можно ли вообще рассматривать их в качестве какого-то важного рубежа всемирной истории? Словом, какое место они в ней занимают?
Трудно дать категорически определенный и исчерпывающий в своей однозначности ответ на такие вопросы. Ясно по крайней мере одно: Крестовые походы, продолжавшиеся почти 200 лет, не прошли вовсе бесследно. Очевидно, однако, и другое: непосредственных целей, которые ставили перед собой их вдохновители, организаторы и участники, достигнуть не удалось, а добытые результаты явились весьма недолговечными.
Действительно, феодальные государства, основанные западными феодалами в Восточном Средиземноморье, просуществовали большей частью сравнительно короткое время. Раздираемые внутренними социальными и религиозно-этническими противоречиями, они не сумели выдержать натиск мусульманского, а затем греческого мира и вскоре сошли со сцены. По образному выражению чешских историков Веры и Мирослава Грохов, "песок забвения занес следы закованных в латы рыцарей задолго до того, как на Западе поблекли воспоминания об их жестоких и геройских деяниях".
Папство, развязавшее священные войны, получило от них лишь непродолжительный выигрыш — причем не столько в смысле повышения собственного авторитета или тем более исполнения вынашивавшихся "наместниками св. Петра" универсалистско-теократических проектов, сколько главным образов в иной области: апостольский престол сумел укрепить свою финансовую базу — она расширилась за счет крестоносных поборов и налогов. В конечном итоге тем не менее неудача Крестовых походов и связанный с нею провал планов церковной унии основательно подорвали к концу XIII в. престиж папства и содействовали его последующему упадку.
По-разному отразились захватнические рыцарские предприятия, совершавшиеся под религиозным знаменем, на судьбах отдельных западноевропейских государств. Отток в восточные страны множества "голяков" и "безземельных", а также наиболее ревниво оберегавших свою независимость крупных сеньоров до некоторой степени благоприятствовал политической консолидации Франции под властью ее государей. Этому способствовал и рост национального самосознания, отчасти тоже обусловленный Крестовыми походами: ведь именно французы составляли основные контингенты их участников. Напротив, будучи органической составной частью экспансионистского курса империи Гогенштауфе-нов, стремившихся к установлению мирового владычества, те же Крестовые походы еще более усугубили негативные последствия этого курса для Германии, форсировав возобладание в ней децентрализующих тенденций, ускорив распад Германии на самостоятельные территориальные княжества. Зато государства Пиренейского полуострова добились — не без поддержки крестоносцев — определенных успехов в отвоевании земель у арабов: Крестовые походы временами тесно переплетались с реконкистой и подчас их участники превращались в ее ударную силу, как
От Крестовых походов несомненно выиграли Венеция и Генуя. Правда, к концу XIII в. они потеряли свои опорные пункты на сирийско-палестинском побережье, но еще длительное время в их руках оставалась огромная колониальная держава, которую денежные люди североитальянских республик сумели создать, помогая крестоносному рыцарству в его завоеваниях. Впрочем, по традиции в оценке значения этого фактора перспектива нередко смещается: многие историки считают, что именно с итальянским коммерческим преобладанием в Средиземноморье связан наблюдавшийся в XII–XIII вв. расцвет левантийской торговли; привилегированное положение итальянских, южнофранцузских и каталонских купеческих колоний в Сирии якобы обеспечивало им хотя и преходящие, но значительные торговые преимущества и возможности наживы.
С этим мнением трудно согласиться. Торговля действительно занимала важное место в экономической жизни государств, созданных крестоносцами. Мусульмане иронически высказывались по поводу сребролюбия западного купца: если бы даже он лишился одного глаза, то и тогда продолжал бы приезжать на Восток, чтобы вести свои дела. Однако интенсивная торговая деятельность генуэзских, венецианских, марсельских, каталонских и других денежных людей на Леванте обязана была своим значительным размахом главным образом внутреннему экономическому развитию Европы в XII–XIII вв. и в гораздо меньшей степени — привилегированному статусу их торговых колоний во франкских государствах. Так, по подсчетам французского востоковеда К. Казна, количество торговых сделок, заключенных в 1100–1170 гг. между венецианскими и восточными купцами в Александрии, превышало число сделок в Акре, а в Константинополе оно было приблизительно таким же. Это значит, что Александрия и Константинополь, т. е. города, не находившиеся под властью крестоносцев, в XII в. по своей значимости — в качестве центров левантийской торговли — превосходили портовые города франкских государств. Примечательно, что с течением времени западноевропейские негоцианты стали все чаще подписывать взаимовыгодные коммерческие соглашения с Египтом и другими мусульманскими государствами, увидев в этом более надежную (по сравнению с колониальными привилегиями) основу для своего делового преуспеяния. Не случайно и со стороны купечества в XIII в. тоже постепенно падал интерес к крестоносным предприятиям, ибо они только препятствовали систематическому извлечению барышей из левантийской торговли.
Имели ли Крестовые походы прямые социальные последствия? Главным участником этих войн выступало рыцарство. Его крестоносные контингенты были в целом весьма обширны. Число же наиболее знатных феодальных семейств, которые поддерживали устойчивые связи со Святой землей, напротив, представляется сравнительно небольшим, да и вообще численность "благородных" крестоносцев, прочно осевших на Востоке, видимо, не соответствовала ожиданиям их вдохновителей. С конца XII и в особенности с начала XIII в. многих сеньоров гораздо более манили к себе византийские земли; приток аристократических выходцев с Запада в сирийско-палестинские государства крестоносцев пошел на убыль. Кроме того, немалая часть рыцарей со временем нашла выход своей воинственности, вступая в военно-монашеские ордены, деятельность которых была связана не только с защитой Латинского Востока. Во всяком случае, для феодального класса Западной Европы Крестовые походы означали гигантское кровопускание: ведь даже самые скромные успехи на Востоке стоили больших жертв. В результате — и это главное — Крестовые походы повлекли за собой перемещения, порой весьма заметные, в распределении земельной собственности в странах Запада. В частности, уход рыцарей "за море" способствовал расширению церковного землевладения.
Одним из последствий участия феодалов в крестоносном движении было повышение уровня их классового самосознания: участвуя в качестве решающей силы в боях с общим врагом, они ясно осознавали принадлежность к единому общественному слою, обладающему общностью интересов. Недаром в хрониках, главным образом первых Крестовых походов, в которые были вовлечены и массы деревенского люда, рыцари отчетливо противопоставляются крестьянам, плебсу, "негодному к войне и трусливому". Хронист Первого Крестового похода Фульхерий Шартрский всячески оттеняет благородство поведения феодалов во время битвы за Антиохию: в то время как после взятия города "народ принялся без удержу грабить все, что находил на улицах или в домах", рыцари якобы оставались верными рыцарской чести.