Крестоносец из будущего. Трилогия
Шрифт:
Велемир осекся, с некоторым испугом в глазах посмотрел на Андрея и, помешкав, бросил короткий взгляд на оружие, что лежало рядом с ним в груде с другими трофеями, и на свою гнедую лошадь, что спокойно щипала траву поодаль.
— Не беспокойся, — Никитин правильно понял опасения парня, — не стану я забирать твое добро… Сын…
Последнее слово вырвалось у него помимо воли. Никитин уже немного успокоился, пришел в себя и снова стал рассуждать: «Если миры очень похожи, то могут быть и подобные схожие судьбы, и схожие дела, и даже
Одно было несомненным фактом — они с Велемиром очень сильно похожи друг на друга — невысокие, широкие в плечах, русоголовые. Даже глаза у зрелого мужчины и молодого парня являлись одинаковыми, зеленовато-голубыми.
Опровергать юношу Андрей уже не смог бы даже под страхом смерти. Просто вспомнил 1987 год, когда приехал проведать семью друга, который полгода назад погиб в бою под Гератом.
До сих пор он глядел в восторженно-отчаянные глаза трехлетнего пацана и слышал его радостный лепет: «Папа! Папа плиехал!»
У Велемира были точно такие же восторженные глаза, и Никитин не мог холодными словами безжалостно разрушить заветную мечту его детских лет. Это было выше его сил…
ГЛАВА 10
Андрей лежал в тени раскидистого дуба и думал о перспективах, а они были, прямо скажем, хреновые.
Он убил двух ближних и лучших воинов магната, проще говоря, «местного авторитета», Конрада Сартского, патрулировавших границу Запретных земель. Тех самых, по которым прошел он за последние дни и обезлюдевших в результате страшной моровой язвы двенадцать лет тому назад.
Этот местечковый феодал за убитую курицу целый месяц соседа изводить набегами будет, а за двух приближенных вояк вообще на дерьмо изойдется, но землю так рыть будет, что врагу тошно станет, и не успокоится, пока убийцу не найдет.
Дело серьезное — решение о блокаде Запретных земель принимали все паны и магнаты на коло — специальном съезде, решения которого проводились в жизнь немедленно, не то что распоряжения князя Болеслава, на кои поплевывала даже вечно голодраная шляхта. Еще та вольница будет — не может Польша без гонора жить…
Убитых воинов честь по чести похоронили в выкопанной Велемиром яме, приладили крест из палок, прочитали «Отче наш».
Андрей не сожалел о случившемся, не имел такой привычки над врагами причитать. Да и Велемир, судя по всему, оплакивать своих напарников не собирался.
Наоборот, Никитин поймал на его лице злорадную ухмылку, видно, покойные панове не раз и не два зловредные пакости парню делали. Так что процедура прошла в полном соответствии с русской поговоркой «Помер Офросим, ну и хрен с ним».
Потому они спокойно сели поужинать. Велемир принес из седельных сумок хлеб, копченое мясо, флягу с вином.
Помялся немного, хотел угостить отца лучше, но какие яства могут быть в недельном патрулировании у молодого воина. Смущенно
Андрей вывалил на импровизированный стол подкопченную и вяленую рыбу, немного фруктов и овощей.
Он очень хотел курить, дурная привычка одолевала, и он надеялся, что в будущем, на какой-нибудь делянке, посадит дедовский табачок.
Но, подумав немного, Никитин сплюнул, решительно бросил пакет с семенами табака на раскаленные угли костра.
Не пожалел ни на капельку — пусть он немного сейчас помучается, зато в этом мире знать про поганое зелье долго не будут.
«Когда еще Колумб до Америки доберется. Или, с поправкой на существующую реальность, Синдбад-мореход».
Вечеряли очень долго, Андрей с удовольствием пил местное кисловатое вино, с аппетитом ел мясо и зачерствевший ржаной хлеб.
Сын подчистую уничтожил овощи и плотно приналег на рыбу, только горка костей осталась на полотенце.
Андрей все думал, как раскрутить парня на информацию так, чтобы тот не понял, что его «отец» ни в зуб ногой не ведает об этом мире. И в первую очередь, о таинственном рыцарском ордене, чью шифровку он, по странному стечению обстоятельств, носил на груди. А заодно проверить сообразительность парня, мало ли что.
— И что ты думаешь, сын, о том, куда я направляюсь и чем буду заниматься? Подумай хорошо.
Юноша бросил на Никитина преданный щенячий взгляд, но тот только улыбнулся в ответ.
Был бы хвост у парня, так вместо вентилятора можно было использовать. Грех, конечно, такой привязанностью пользоваться, но цинизм двадцатого века диктовал Андрею свои решения.
— Ты через горы шел, пан командор, сам об этом сказал, — Велемир восхищенно посмотрел на Андрея. — Уже давно никто теми тропами не пользуется, с самого мора. А ты по ним прошел!
В голосе парня звучала такая гордость, словно это он сам, подобно греческим героям, отмерил этот путь.
Андрей поморщился, но прерывать славословия юноши не стал, сам был такой в молодости и с придыханием говорил о кумирах. А тут появился долгожданный отец — «вот тебе и предмет для обожания, и законный гонор, ведь он не кто иной, как командор рыцарского ордена, ни хухры-мухры подзаборное. Наивное дитя — в двадцатом веке, на фоне иных пороков, самозванство чуть ли не невинная шалость».
— Ты же в Бялу Гуру идешь, в орденские земли?! Тут мне даже гадать не стоит. Других земель крестоносцев в округе просто нет. Там сейчас старый рыцарь ордена живет, отшельником, и воины с ним, с десяток. Целое «копье» осталось. Мало, конечно, но их все селяне поддерживают. Белогорские крестьяне упрямством своим славятся, многие охотники, с луков метко стреляют. Так что пока отбиваются от притязаний пана Сартского, что их взять под себя хочет.
— А с этого момента поподробнее. Что за пан, какие у него силы, и, вообще, как вы тут живете?