Крестоносец: Железная Земля
Шрифт:
– Так эти божества были... реальны?
– Так говорят сами висинги. Потом сюда, вместе с имперскими войсками, пришла вера в Матерь-Воительницу. Часть виссингов приняла ее, часть нет. Началось восстание королевы Вендры - чем оно закончилось, вы знаете. А сейчас кому-то очень хочется вновь разжечь в этой провинции религиозную войну. Неведомые силы избрали своим оружием самую худшую магию.
– Сулийцы?
– Возможно. А еще здесь есть те, кто мечтает отделиться от Ростиана и создать свое государство. И таких немало. Пока правящий дом Кланх-о-Дора кажется нам вполне лояльным.
Я кивнул и посмотрел на второй комплект. Это была выходная одежда - лиловый пурпуан, подшитый куньим мехом, фетровая шляпа, черные шоссы и башмаки-пигаш из бурой кожи.
– Вы принесли мне доспехи и одежду. Но оружия я не вижу, - сказал я.
– Понимаю, о чем вы. Ваш меч сейчас находится в арсенале ордена, и забрать его оттуда пока нельзя - думаю, вы понимаете, почему, - де Фанзак многозначительно улыбнулся.
– Вы получите другой меч, который вас не разочарует.
– Ясно. Что ж, спасибо и на этом.
– Я совсем забыл сказать вам, шевалье, что лорд-прецептор приглашает вас и мэтра Ганеля на ужин. Очень советую вам принять его приглашение.
– Благодарю, граф. С удовольствием принимаю.
– Тогда до вечера, - де Фанзак вновь улыбнулся и не спеша вышел из комнаты.
Я поймал себя на мысли, что улыбка де Фанзака мне очень не по душе. Что-то нехорошее есть во всех этих разговорах о тайной миссии. Ясно одно, что поиски беглого Ратберта лишь один из эпизодов моего задания и, как мне кажется, не самый сложный. А вот что будет дальше...
Об этом можно только догадываться.
***
За окнами начали сгущаться закатные сумерки, когда совсем еще молодой стеснительный паж пришел, чтобы проводить меня в большую трапезную Эшевена. Я был готов: Ганель пытался меня убедить, что мне следует надеть парадный костюм, но я решил идти на ужин в доспехе персекьютора, только вместо кафтана надел теплый суконный плащ. И хотя у меня не было никакого оружия, я почувствовал себя увереннее, надев эти доспехи.
– А ты можешь надеть это, - сказал я Ганелю, показав на пурпуан.
– Тебя вроде тоже как бы пригласили.
– О, нет!
– Ганель замахал руками.
– Я не смею!
Следуя за пажом, мы вышли из гостевых покоев в большой мощеный двор, где слуги уже зажигали факелы. Было ветрено и холодно, быстро темнеющее багровое небо было пасмурным, и я подумал, что будет снег. Со двора мы прошли в донжон и оказались в гостевом зале, где нас уже ждали.
– Будь я проклят!
– Пузатый бородач в малиновом бархате и мехах чуть ли не побежал мне навстречу с другого конца зала, раскрывая объятия.
– Пан Эвальд, чтоб меня!
–
– Я был удивлен.
Роздолец сдавил меня, расцеловал в обе щеки. На его румяном лице была написана самая искренняя, просто детская радость.
– Жив, здоров и бодр, как мартовский вепрь, разорви меня вампиры!
– выпалил он.
– Ну, вся наша непобедимая хоругвь в сборе. Ах, как же я рад этому, никакими словесами не высказать! Давно тебя не видел, твоя милость, и, по правде сказать, не чаял увидеть. Тут такие слухи про тебя ходили, что с тоски хоть в петлю лезь. Аж добрый мед в глотку не лез. Ан нет: все оказалось не так скверно, как думалось. Ну, теперь мы снова вместе, и пусть враги трепещут.
– Пан Домаш прибыл сегодня под вечер, - пояснил подошедший де Фанзак.
– Он просто рвался увидеть вас, шевалье, и мне стоило большого труда уговорить его чуточку подождать. Хотя бы до ужина.
– Рад тебя видеть, пан Домаш, - сказал я, пожимая честному роздольцу руку.
– Искренне рад.
– А меня?
Я вздрогнул и, обернувшись, увидел Элику Сонин. Эльфка, одетая в роскошное вино-красное блио, сверкающая драгоценностями, стояла у огромного пылающего камина и призывно манила меня ручкой.
– Аррамен, милый друг, - сказала она, улыбаясь.
– Аррамен, - выдохнул я.
– Вот мы и встретились, - она протянула мне руки, сверкнув изумрудами на пальцах.
– Предками клянусь, что счастлива видеть тебя. Ты очень возмужал.
– Ты тоже тут, - я обнял ее, вдохнул идущий от эльфийки аромат экзотических цветов и почувствовал, как сладко замерло у меня сердце: я будто мою милую Домино обнимал.
– Это уже слишком. Значит, крутая каша заваривается.
– Круче не бывает, - Элика зажмурилась, как довольная кошка.
– Мы лучшее, что есть у империи, и мы это еще раз докажем, не так ли?
– Ура!
– провозгласил пан Домаш, подбросив вверх свою шапку.
– Дамзель Сонин тоже приехала в Эшевен сегодня, отозвавшись на мое приглашение, - пояснил граф.
– Видите, шевалье, ваши друзья не забыли о вас. Что ж, теперь осталось выпить по кубку вина и насладиться таким замечательным обществом.
Я взял Элику под руку, и мы прошли к обильно накрытому столу, возле которого нас ждали барон л"Аверк и фламеньеры гарнизона Эшевена. Старшего из братьев звали Верен де Фьерис: он был знаменосцем лорда-прецептора, то есть вторым человеком в Эшевене. С де Фьерисом пришла его супруга, некрасивая полная женщина в высоком чепце и лиловом бархатном платье со шлейфом. Это, кстати был первый случай, когда я видел жену фламеньера.
– Устав братства не запрещает рыцарям жениться, - пояснила мне Элика.
– Когда-то Гугон де Маньен, основатель братства, предписал для фламеньеров обет целомудрия, но потом от этого правила отказались.
– В смысле?
– Родич де Маньена опозорил братство, вступив в противоестественную связь со своим оруженосцем. Об этом стало известно, и де преемник де Маньена, командор Лука де Фрезон, приказал изгнать обоих из братства. После этого фламеньерам разрешили иметь семьи.
– Ты знаешь о фламеньерах решительно все.