Крестоносец: Железная Земля

Астахов Андрей Львович

Однажды, когда мне было лет восемь, отец взял меня за город, на рыбалку. Пока отец с удочками возился, я решил погулять по лесу. И наткнулся на гадюку, она на кочке лежала, на солнце грелась. Заорал я тогда так, что все птицы в лесу переполошились. И убежал. Отец потом сказал - повезло тебе, сынок. До сих пор помню, какое бледное у него было лицо, и как дрожали губы. Вот и сейчас я чувствую такой же липкий противный страх, как тогда, при встрече с гадюкой. Потому что будущее смотрит на нас с тобой змеиными глазами, а нам и бежать-то некуда. И вся надежда только на себя.

Но, как

бы ни сложились наши судьбы, я знаю, что не было в моей жизни более чудесного и счастливого времени, чем то, что я провел рядом с тобой. Это всерьез. Это навсегда.

Ты спишь? Спи, спи, до утра еще долго. Не знаю наверняка, но чувствую.

Орфин сказал, что к полудню мы подойдем к Калю. А потом дорога в Рейвенор. Еще придется заехать в Эшевен. Де Фанзак ждет. Но это недолго. Главное - разговор с императором.

Нет, все не так, Домино. Главное - ты. Чтобы мы всегда были вместе. А все остальное...

Да плевать на него, вот что.

Какая долгая ночь! Господи, когда же наступит утро!

И наступит ли оно вообще?!"

***

Комендант Кальского порта Мориц де Кёрк был пьян. И напуган.

– Милорды рыцари!
– Он отвесил нам низкий поклон, не то учтивый, не то издевательский.
– Благодарю Матерь за ваше прибытие. И за безбожных виари, что с вами в компании, благодарю.

– Прекратите паясничать, - сухо ответил я.
– Мы сопровождаем посланницу народа виари к его величеству в Рейвенор. Соблаговолите...

– В Рейвенор?
– Де Кёрк скрестил руки на груди.
– И вы прибыли сюда? Видимо, не знаете вы, милорд шевалье, про наши дела.

– Что я должен знать?

– А то, что в ловушке мы, - голос де Кёрка дрогнул.
– И выбраться из нее никак не получится. В городе творится такое, что... Словом, в неудачное время вы прибыли, милорд шевалье, совсем неудачное.

– Хватит нас пугать. И объяснитесь, прошу вас.

– Объясниться?
– Комендант покосился на стоявший перед ним на столе кувшин с вином, вздохнул.
– Не проехать вам посуху. Мятеж в Кале. Уже четвертый день город во власти виссингов. Дым над Калем, небось, и с моря заметен.

– Заметен. И что дальше?

– Пять дней назад поползли по городу слухи, что королева-мать Вотана, король Эдельфред и гребаная куча их прихвостней из Вильзича отправились на охоту и не вернулись. Мол, подстерегли их имперцы и всех перебили, чтобы прибрать к рукам земли виссингов окончательно. Вот и поднялись кальские виссинги, все как один, будто только и ждали, когда топоры и мечи из погребов вытащить. Усадьбы имперцев и сторонников Ростиана пожгли, людей поубивали зверской методой. Весь город в их власти. Только порт и замок епископа еще не захвачены, но это вопрос времени - к смутьянам все время приходят подкрепления из окрестных поветов. Вся округа в огне. Уж не знаю, как у его преосвященства Ошера дела, но у меня всего сорок человек, и если бы не портовые укрепления, воры давно бы порт захватили со всеми товарами и кораблями.

– И поэтому вы пьете горькую?
– я показал на кувшин.
– Самое время напиться вусмерть, вы не находите?

–

Молоды вы еще, милорд шевалье, - с укоризной произнес де Кёрк.
– Не видели и не слышали того, что я и мои люди каждую ночь видим и слышим. Иначе поняли бы, что к чему.

– Это не оправдание. Говорите, епископ жив?

– На башне цитадели виднеется его знамя. Это все, что я могу сказать. Связи между нами и цитаделью нет, подступы к Узырскому холму мятежники перегородили баррикадами. И еще...

– Что еще?

– Мои люди напуганы. Они видели...

– Людей в волчьих шкурах?

– Тварей, - де Кёрк совсем сник.
– Каждую ночь видят. И вой их злобный слышат до самого рассвета.

– Мы их тоже видели, - встрял в разговор Домаш.
– И как видишь, собрат, живы и здоровы. А ты и твои чудо-витязи, прости покорно, твоя милость, полные штаны наложили, ажно пареной репой от вас на версту прет. Недостойно мужчины и рыцаря так...

– Погоди, Домаш, - я коснулся плеча роздольца.
– И что, вы собираетесь сидеть в порту? Других мыслей не было?

– Я отправил корабль в Агерри с просьбой о помощи. Но пока помощь придет, нас всех перебьют.

– Значит, надо действовать, - внезапно сказала Домино.
– Самим атаковать, и немедленно.

– Целую ручки милой мазель за чудесный совет, - ответил де Кёрк тоном, за который мне сильно захотелось дать ему в зубы.
– Только вот где людей мне взять? С вами вместе едва полста копей наберется. А смутьянов в городе тьма-тьмущая. Порвут нас в клочья и не заметят.

– Если вы можете сидеть в порту и ждать чуда, то мы не можем, - сказал я.
– Поэтому будем пробиваться к замку. Нужно спасти епископа. Я старше вас по чину, поэтому беру командование на себя. Соберите людей и будьте готовы сражаться.

***

Большая Портовая улица была затянута дымом - развалины подожженых мятежниками домов еще тлели. Дующий со стороны моря ветер уносил дым наверх, в сторону цитадели, но дышать все равно было тяжело. Я замотал нос и рот шарфом, посмотрел на Домино - она была спокойна.

– Не думай обо мне, - сказала она, слабо улыбнувшись.
– Все будет хорошо.

– Вперед!
– крикнул я.

Клин начал движение. По краям я поставил портовых стражников с большими щитами и алебардами, в голове встали мы - я, Домаш, Джарем, Ганель, де Кёрк и Домино, окруженная четырьмя конными воинами прикрытия. Внутри клина арбалетчики де Кёрка и два десятка виари под командованием капитана Орфина. Всего около семидесяти бойцов.

Семь десятков против сотен убийц, захвативших Каль.

Они показались очень скоро - сначала замелькали тени в дыму, потом раздались яростные вопли и засвистели стрелы. Арбалетчики и виари ответили дружным залпом: вопли и проклятия стали громче. Порыв ветра рассеял дым впереди, и мы увидели баррикаду из наваленных досок, бочек, повозок, мебели и больших камней высотой метра в три-четыре - она перегораживала улицу, и десятка два засевших на ней головорезов с большими луками, копьями и топорами не собирались сдаваться без боя.