Крестоносец
Шрифт:
Во-первых, начинать нужно было с понимания. Эсты понимали немецкий — ливонский диалект, чудины — русский, остальные все — серединка на половинку. Потому Ратников и, не мудрствуя лукаво, отдал команды по-русски, а уж потом Максим переводил — как ни странно, его понимали.
Затем Михаил сразу же перетасовал всю колоду, разбавив «чудинское» и «эстское» копья скандальными бранденбургскими лучниками — те против перестановки не возражали — лишь бы не видеть ненавистных баварских рож, оставшихся в третьем «копье» — по имени десятника Ивана Судака Ратников стал именовать его «русским». Караульную службу
Да! И вопрос с уборной Ратников решил в первый же день. Выстроив всех, приказал выкопать две выгребные ямы, установить будки:
— Чистить их будет — кто? Нет, не местные… Вы, бездельники! Те, кто спит на посту, спустя рукава выполняет приказы или иным недостойным образом уклоняется от службы господу нашему и Ордену благочестивых рыцарей Святой Марии Тевтонской.
Кто-то хмыкнул за спиной — Миша углядел отца Арнольда — тому явно понравилось принятое решение. Удивительно — хоть что-то понравилось!
А вечером Ратников пригласил к себе всех десятников: от русских — Иван Судак, от чуди явился высокий, с длинными русыми волосами мужик, звали его Витольдом, от эстов — немногословный круглоголовый Тойво. Ни бранденбуржцы, ни баварцы таким образом, в начальство не попали — не повезло, ладно.
— Вот что, господа сержанты, — меряя шагами приемную, негромко начал комтур. — О дисциплине я вам уже все сегодня сказал, больше повторяться не буду. Теперь вот о чем… Вам нужно будет выделить из каждого копья наиболее ловких и ушлых людей, у кого получится с местными… пусть даже они им в чем-то будут потакать, не важно, пусть пьют иногда в местных корчмах…
Присутствовавший на совещании — а как же! — отец Арнольд при этих словах возмущенно вскинул брови.
— Я должен знать все обо всех подозрительных людях, появившихся на территории вверенного мне приказом магистра и Божьей волей комтурства. Обо всех! И особенно — о людях из Новгорода.
Отец Арнольд навострил уши.
— Таковых ушлых людей вы пришлете мне завтра же!
На этом день и закончился. Отдав все необходимые распоряжения, Михаил — «сэр Майкл и вассал Ордена Святой Марии Тевтонской» — улегся спать на широкой лавке, укрывшись тяжелой медвежьей шкурой.
Рядом, за стенкой, давно уже посапывал Макс. В горнице надоедливо зудел комар.
Долгое время ничего существенного не случалось, все шло своим чередом. Время от времени, как и было заведено, отец Арнольд брал десяток воинов и отправлялся на баркасе по прибрежным деревням, как он выражался «навестить недавно крещеный люд», а на самом деле, конечно, — получить богатые подарки да и просто развеяться, отвлечься от надоедливого сидения в бурге, где, кроме как молитвами да интригами, занять себя было совершеннейшее нечем.
Этим его очередным отъездом и решил воспользоваться Ратников, давно уже намеревавшийся перетащить поближе машину — жалко было оставлять без пригляду, ведь разберут, рано или поздно, странно,
Дорогу к бургу уже к тому времени отремонтировали, топи у Танаева озера по приказу Михаила замостили валежником — уж как получилось, но должно быть можно было б проехать. И вот, едва только баркас под крестоносным флагом Ордена скрылся за ближайшим мысом, Ратников немедленно отправился в путь, прихватив с собой свободных от смены кнехтов да деревенского кузнеца — приладить к машине оглобли, в которые намеревался впрячь быков, именно для этой цели и реквизированных. По здравому размышлению, Михаил не очень-то хотел прослыть чернокнижником и колдуном, управляющим самобеглой повозкой.
— Да, это верно, — согласился Максик. — Только вот — долго провозимся.
А возились не так уж и долго! На болоте, уж конечно, пришлось помочь быкам и толкающим машину кнехтам двигателем… Немножко все напугались… Но — «УАЗ» выскочил все-таки, проехал через болото… А уж дальше спокойно покатил себе, поднимая тучи пыли и влекомый медлительными быками.
Михаил специально отослал кнехтов обратно в замок и на подъемах все же заводил мотор. Сидящий рядом, на пассажирском сиденье, Макс ухмылялся:
— Хорошо хоть, аккумулятор не сдох и бензин не слили!
— Аккумулятор новье, а бензин… да кому он тут нужен-то — бензин!
— Ой… это верно.
Чудную повозку загнали в дальний амбар, кнехты прозвали ее «латной колесницей». Отец Арнольд, по возвращению, на железную повозку дивился, но ничего не сказал — колесница, так колесница, он вообще не лез в дела вооружений и тактики.
В августе выстроили наконец и уборные, и баню — к вящей радости русских, Ивана Судака и Доброги, уже те любители были попариться, да и Ратников с Максом баню жаловали, а вот отец Арнольд — что-то не очень, слишком уж ему там было жарко — «как у дьявола на сковороде» — именно так он и выражался. Михаил даже установил во вверенном ему «гарнизоне» банный день и каждую неделю гонял свободных от службы в лес, по дрова — чтоб не расслаблялись, у хорошего командира солдаты без дела не сидят!
Наряду с отцом Арнольдом манкировал помывкой и Эгберт, вечно ходивший грязным, в баню его не могли затащить даже русские — слишком уж упирался, кусался даже. Бывший подмастерье неожиданно сблизился с Максиком, Ратников не раз уже замечал, как парни, усевшись за амбаром на траве, о чем-то разговаривали, смеялись.
— Эгберт мне про Любек рассказывает, — как-то вечером пояснил Макс. — Красиво, говорит, там, весело. Только он оттуда сбежал — хозяин семь шкур драл.
— Нашел, куда сбежать, чудо!
— Он говорит, Орден переселенцев привечает, особенно — кто из немецких земель. Всякие льготы дают, земли…
— Ну да, ну да, — Михаил рассмеялся. — Как в Штатах на Диком Западе. Закон о гомстедах! Наделы всем желающим фермерам! Ничего, что на индейских землях? Ничего, что на орденских землях — пруссы, эсты, чудь?
— Ну, не знаю, — мальчишка пожал плечами. — Так Эгберт сказал. Говорил еще — и поляки многие под Орден идут, и даже литовцы. Выгодней, чем своих алчных князей кормить!