Крестоносец
Шрифт:
— Мимо наших берегов, — задумчиво произнёс Мануил. — Что ж, мне это нравится больше, чем переход по нашим землям. Наши города на берегах Дуная укреплены, латинян туда не пустят, а в сельской местности за городскими стенами грабить особо нечего. Всё уже разграблено до них куманами[9] и прочими дикарями. Думаю, можно даже заплатить разумные деньги капитанам кораблей и предводителям отрядов крестоносцев, чтоб приставали на отдых на левом берегу, в земле валахов. Пусть о своих вассалах болит голова у короля Венгрии.
— Благоразумное и осмотрительное решение, Божественный. — кивнул Каматир.
— Ну вот, опять начал
— Нет, я действительно так считаю, — поднял руки ладонями вперёд логофет дрома и улыбнулся. — Про подкуп я не додумался.
— Ты мне лучше вот что скажи… Вот доплывут они до дельты Дуная, а дальше что? Как это «войско Христово» попадёт в земли неверных?
Каматир снова улыбнулся, доставая из сафьянового тубуса папское послание с золотой печатью, на которой были скрещённые ключи и тиара, и протянул его императору.
— Что это?
— А вот тут как раз Папа Евгений обращается с просьбой к Божественному Василевсу.
На некоторое время Мануил углубился в чтение.
— Ну что же, — заметил он после некоторого раздумья, — Евгений просит меня прислать флот к дельте Дуная и взять на корабли франков и германцев, чтобы перевезти через Понт Эвксинский[10] и высадить воинство крестоносцев в Азии. Причём откровенно пишет, что в случае отказа Конрад и Людовик вернутся к старому плану похода через Болгарию и Фракию, «мимо славного своим богатством Константинополя». Какой простодушный шантаж!
Он покачал головой, вздёрнув брови, а его губы исказились в саркастической усмешке.
— Вряд ли это шантаж, — возразил Каматир. — Судя по посланию Евгения, он заинтересован в отсутствии конфликтов между Империей и крестоносцами. Потому и стремится их направить в обход имперских владений — пограничной рекой и морем. А упоминание Константинополя и его богатств — это не угроза, а предостережение. В конце концов, жадность этих западных полчищ, и их, так сказать, «дисциплинированность» нам известны. Так что мы не меньше Евгения, если не больше, заинтересованы в том, чтобы Конрад и Людовик с их армиями не ступили на земли Империи А перевозка водой — лучший способ этого избежать без какого-то серьёзного ущерба и даже с выгодой для Империи.
— И в чём же ты видишь выгоду? — поинтересовался Мануил, отщипывая несколько виноградин и бросая их в рот.
— Во-первых, как я уже сказал, земли Империи не пострадают. Кхм…
Иоанн было закашлялся, но, взглянув на кивнувшего императора, наполнил вином из стеклянного кувшина один из стоявших на столе кубков и сделал несколько глотков.
— Ну, положим, это не совсем так, — заметил император, к тому времени расправившийся с виноградинами. — В Азии их всё равно придётся высаживать в моих владениях, чтобы они могли добраться до турецких земель. Не через Босфор же их везти! Как раз это нам не нужно.
— Именно! — кивнул Каматир. — Наш интерес в том, чтобы направить этих западных варваров на сельджуков. Сначала на Конийского султана, потом, если всё получится, на Данишмендидов и прочих. А другого пути к ним из Понта Эвксинского, кроме азиатских земель Империи, нет. Решать, конечно, Василевсу, но как по мне, то стоило бы высадить крестоносцев на севере Вифинии, у устья реки Саггарион[11]. Войскам для похода нужна вода, а вдоль реки они без проблем дойдут до турецкой границы. Ради этого можно пренебречь некоторыми неудобствами для местной
Василевс протянул руку, взял с блюда покрытый бархатистой светло-зелёной кожицей инжир. Надкусив, неторопясь покатал во рту медовую мякоть, чуть отдающую кислинкой.
— Как уж у них там дальше пойдёт — известно только Всевышнему, но султан не сможет игнорировать их приход, — продолжил Каматир, непроизвольно сглотнув слюну, но не решаясь потянуться к блюду. — Местность там достаточно ровная, в крепостях не отсидишься, придётся вступать в открытое сражение. А как показал первый поход, шансы рыцарской конницы в таком бою весьма неплохие. Особенно у объединённой армии франков и германцев. Если крестоносцы разобьют неверных, Конийский султанат упадёт в руки Василевса как спелый плод. Это третья выгода. Ведь Империя сохранит свои силы, и сможет отнять у ослабевших сельджуков нужные земли, навсегда изгнав род турок из Малой Азии и смыв позор Манцикерта[12]. Ведь ещё и восьми десятилетий не прошло с тех пор как это были владения Империи, населённые христианами, да какие владения — со времён Лукулла и Цезаря! Кому владеть ими, если не Василевсу Ромеев?
— Меня радует твоя убеждённость, друг мой, — улыбнулся Мануил и отпил вина. — Увы, далеко не всё в мире устроено справедливо. Я более чем уверен, что крестоносцы ведь захотят свою долю добычи. Вспомни первый поход. Мы едва не лишились Никеи. А Антиохию латиняне увели из-под носа у моего деда. Как бы и теперь они не захотели заменить сельджуков в наших бывших владениях. Это если они вообще победят. Конийские сельджуки не простой противник, уж кому как не нам с тобой это знать. Помнишь, как в том самом первом походе Кылыч-Арслан наголову разбил германцев и свионов[13], которые после завоевания Святой Земли двинулись на готовенькое?
— Мой отец мне рассказывал, да и в летописях это позорное поражение варваров описывается довольно красочно, — кивнул логофет дрома и улыбнулся. — Даже если сельджуки разобьют латинян, во что, честно говоря, я не особо верю, мы от этого ничего не потеряем. Западные рыцари бьются крепко, и даже в случае поражения сумеют нанести неверным немалые потери. Мы же, сохранив силы, сможем напасть на ослабленных турок и урвать своё. Конечно, надо приготовиться на такой случай, и привлечь союзников, которые сумеют отвлечь вражеские войска. Тут первым напрашивается Капан[14]. Царь Григорий уже полвека сражается с сельджуками, хоть и не особо удачно, сильно от них потерпел, и ненавидит их всей душой. Он не откажется от возможности вонзить меч в ослабевшего врага, да и мысль освободить своих соплеменников от ига неверных его несомненно привлечёт.
— Думаешь, нам это надо? — поднял и без того высокие брови император. — Я не про Капан в союзниках, а про западных армян под властью Григория.
— Почему нет? — пожал плечами Каматир. — Всё лучше, чем под властью сельджуков. Да и что плохого, если армяне прикроют новые границы Империи от мусульман на востоке? Не стоит повторять ошибку вековой давности, допущенную Дуками, лишившими Империю надёжного армянского щита. К тому же, уверен, что Григорий ради удержания захваченных у сельджуков земель согласится стать вассалом Империи.