Крестопереносец
Шрифт:
– Да. Загружай, - кивнул тот. – Только не прячь далеко. И будь готов к контролю. Может быть придется, вступить в бой, а я не хочу, чтобы она пострадала…
– Ми-ми.
– Ваша милость, а можно мы здесь немного задержимся?
– Зачем?
– Паутину собрать. Очень уж она хороша.
– Зачем тебе эта гадость?
– Ну… Сплету чего-нибудь. Одежку может какую.
– Разве из паутины можно вещи делать?
– Я слышал, есть такая страна Кхитай. Там все поголовно в одежде из паутины ходят. Шелк называется.
– Шелк? Да, о шелке знаю… Если шелк одеть, вши убегают,
Паутины было много, но опытный в мародерке Пендаль справился в два счета. Кроме того, ему помогали Токик с Фофаном. Сам Константин до сбора паучьих слюней не опустился, лишь изредка подбадривал коллектив вопросами «Ну, долго вы еще?» и воспитательными щелбанами.
– Все, - довольный Пажопье оглядел почти чистую комнатку. Он даже бережно свернул и хозяйственно припрятал вонючий кусок мешковины. Теперь, с интересом разглядывал раздавленные трупики пауков, видимо прикидывая, кому и почем их можно загнать.
Ему дай волю, он и штукатурку со стен соскребет, покачал головой Полбу.
– Я чувствую, знаю где сейчас прекрасная Данунашка, - сказал барон вслух. – У меня такое… ммм… сердечко с молнией перед глазами маячит… Ну, эта… Как ее там… Спиртограмма. Вы на всякий случай все за меня держитесь.
– Ваша милость, а может не стоит вот так… Сразу? Может сначала отдохнем, покушаем…
– Нет. Держитесь, я сказал. Ну… Аве Мария!!!
…
Лесная полянка освещена лишь неярким светом звезд. Луны нет – ночь новолуния… Именно этой ночью, в полночь, должен произойти итоговый Ритуал Осквернения и существо, живущее в теле прекрасной княжны окончательно укрепит свои позиции. Изменения станут необратимы, по крайней мере до тех пор, пока живо тело.
Хозяин Тлена обещал наделить еще большей властью, еще большей силой. Уже сейчас существо ощущало небывалый подъем. И чувствовало себя тем лучше, и тем увереннее, чем больше делало пакостей. Проклятья, сглазы, темное колдовство – вот ее стезя. Парочка убитых крестьянок не принесла удовлетворения. Нееет… Людишки должны жить. Мучиться. Проклинать и ненавидеть. Питая своей бессильной слепой ненавистью существо. Больше проклятий! Больше зла! Раздора! Несчастий и страданий!
Существо не успевало набрать максимально возможное количество единиц ненависти, но это было неважно… Просто резервные емкости у этого тела поистине гигантские. Для свершения ритуала уже полученного хватит с лихвой, что на данный момент, главное. Но это, вовсе не значит, что можно остановится на достигнутом и почивать на лаврах. До полуночи еще есть время. Вполне достаточно времени для… Ага… Вот.
Землянка с ветхой дверкой и выбитым окошком. У землянки, на бревнышке сидит небритый худосочный дед, и что-то бубня под нос курит козью ножку. На чурбачке неподалеку, примостилась пухленькая бабка, прихлёбывавшая что-то из огромной глиняной кружки.
Жаль, власть существа, пока что, распространяется только на существ женского пола. Нет, конечно, физически существо очень сильно и у него есть несколько крайне мощных, но краткосрочных проклятий, однако… Очки ненависти оно получает только от женщин. Уже проверено. И даже если женщина носит мужское имя, долгосрочные
Но эта условность временная, силы существа растут с каждым часом. А когда свершится Ритуал – вообще удесятерятся. И исчезнет, наконец, тот маленький, свербящий и постоянно мешающий золотистый комочек, оскверняющий изысканную черноту злой сущности.
– Ой, гляди штарый, штранница! Куда же она бедная ночью, да по темному лесу…
– А ей вфе равно. Фмотри – повяфка.
– Ох, ты ж батюшкииии… Шлепенькая… Пойду, вштречу. Накормить треба.
– Ага, репы мноооого ефе… Ефли б ты колобка не упуфтила…
– Я?
– Ты.
– А ты забыл, што нам батюшка шказал? Это еще, хорошо, што колобок от нас ушел… Взяли бы грех на душу!
– Э-эх…
Тем временем, странница в монашеской одежде, уверенно и совершенно не спотыкаясь, будто и не было непроницаемо-черной повязки на глазах подошла прямо к землянке.
– Хорошей вам ночи, добрые люди.
– И тебе, мать… Дочька… Внучка… Ой, совфем молоденькая.
– Няшка? Ты што ли? Вернулась, внученька!!!
– Ой, а фто же с глазоньками приключилофь?
И бабка вскочив полезла обниматься.
Существо удивилось. Направленный на него всплеск положительных эмоций доставлял практически физические страдания. И существо вскрикнув, резво отпрыгнуло.
– Няфка! Неуфто? Ты фто?!! Это же мы! Бабуля с дедулей…
Существо трясло головой, пытаясь прийти в себя, когда из кустов, с треском и шумом вывалились два человека. Вернее, один человек, а второй… На первый взгляд человек, а вот если присмотрится…
Бледная, практически молочно-белая кожа. Алые, будто окровавленные губы. И странная прическа, очень походящая на пук перьев.
– Не говорите с ней! – заорал еще издали бледный. – И в глаза не смотрите!!! Это не ваша внучка!
– Чаво? – спросил дед. – Хто это?
– Ой, Гошподи! Упырь! Упырь енто, мертвец ходящий, я жнаю, мне Шунька о таких бледных рашкаживала! Внучка, шкорее в дом! Он не шможет войти, коли не приглошить его! Дед! Шкорее! Да брошь ты швою цыгарку!!!
– Стойте! – орал бегущий к ним потенциальный упырь. – Стойте! Не трогайте ее! Не смотрите!
Его спутник бежал молча, только громко сопел и топал огромными сапожищами. В руках у него был огромный колун и факел. Колун произвел на деда сильное впечатление, он враз вспомнил, что совсем недавно видел почти такой же у одного нелюдя, крошившего, почем зря, беспомощных зайцев. Правда зайцы почему-то были синие (не бухие, а именно синие) и дед списал то событие на иногда случающиеся у него странные видения.
Обычно дед был тихим и никого кроме своей бабки, когда особенно достанет, не гонял. Но сейчас опасность угрожала его внучке, кровиночке, единственной надежде и наследнице… Ну как наследнице. В наследство от деда оставались только долги.
Он подхватил валяющийся рядом дрын, и на крейсерской скорости полкилометра в час устремился на встречу страшным пришельцам.
– Зафыбууу! – взвыл дед страшным голосом. – Уходитя! Бабка, внучка, фкорее пряфтесь!
– Не могу! Шмотри, они Няшку ишпугали, плохо ей! Ох, ты боженьки мои, вштавай, вштавай внученька…