Крестовый поход детей
Шрифт:
Но нередко его решения вызывали возмущение среди населения Его работа была очень непростой. Однако он старался выполнять ее как можно лучше. А теперь он умирал. Ему, посвятившему всего себя своему народу, было суждено умереть, так и не оставив детей и даже не познав, каково это — быть любимым.
«Как и мне», — подумал Джон.
«Что я могу для тебя сделать? Как я могу отплатить тебе за то, что ты сделал, и за ту боль, которую сам тебе причиню?»
Наконец он нашел подходящий дар.
Он нашел
Он встроил в его сознание видение. Оно явится ему в последний миг его жизни и сопроводит туда, где, как надеялся Дэниэлс, находится рай. И даже если по ту сторону ничего нет, Дон хотя бы получит этот дар — иллюзию, но иллюзию, способную облегчить страдания, разрешить от грехов и сказать, что все, что он делал, было правильно, прекрасно, справедливо.
Он умрет счастливым.
Это было все, что священник мог дать ему.
Спокойную смерть.
То, что он получит потом, aeterna Christi munera, вечные дары Христа, ему даст Господь, а не он. Такие большие чудеса были ему неподвластны.
Увидев, что дверь открывается и из нее выходят Вагант и Дэниэлс, Управляющий обрадовался. В это мгновение он уже не думал о том, что его выставили одного из комнаты в темноту и холод.
– Спасибо, что подождал нас, — сказал ему Джон.
– Ты понял, чего он от нас хочет? — спросил нетерпеливым шепотом Управляющий.
– Да, — ответил Вагант.
А потом, не добавив к этому ни слова, зажег свечу и начал спускаться по лестнице.
Позже, в комнате Управляющего, Вагант рассказал о том, что говорил Дэниэлс.
Управляющий слушал его в ошеломлении, молча.
– Но это невозможно! — сказал он в конце концов. — Это чудовищно.
– Мы должны сделать это.
– Почему? Это убьет Город…
Вагант встряхнул головой. Он походил на молодого жеребца, еще не готового к упряжи.
– Есть вещи более важные, чем Город. Знаешь, это как раньше призывали на войну. Ты попросту не мог отказаться. Ты оставлял свою семью, свою работу — все. Ты просто уходил, и баста. И это тоже как война.
– Но это не наша война!
– К сожалению, ты ошибаешься. Я все видел. Дэниэлс показал мне, что произойдет, если мы не поможем ему.
– Да что может быть ужаснее, чем смерть Города?
Вагант знал ответ.
Джон Дэниэлс собирал свои вещи в рюкзак. Теперь он стал еще легче, чем когда Джон пришел сюда. Раньше на обратном пути домой багаж становился тяжелее, чем при отъезде. Теперь все было иначе. Этот новый мир постоянно обдирал тебя как липку. До костей. Он отнимал у тебя мечты и надежды, а взамен не давал тебе почти ничего: глоток воздуха, немного еды, редкие
Джон сразу заметил ребенка, наблюдавшего за ним из-за портьеры на входе в комнату. Он ощутил его как некое присутствие — не враждебное, любопытное, старающееся не производить шума.
– Можешь войти, — пробормотал он.
Пойманный врасплох ребенок вздрогнул.
– Тебя зовут Микеле, да?
Малыш кивнул, наивно не думая о том, что слепой не способен увидеть это движение.
– Да, но все зовут меня Микой.
У него были очень темные глаза. Даже темнее, чем его волосы.
Джон подумал, что у него должна быть арабская или североафриканская кровь.
– Я тебя уже видел, — сказал он.
Ребенок смущенно кивнул.
– Ты был среди тех, кто спас меня. Этим странным нефизическим разрядом….
Малыш вытаращил глаза. Он не понял, о чем говорит священник.
– Когда вы все взялись за руки, — объяснил Джон.
Ребенок улыбнулся.
– А девочка, похожая на тебя, — это твоя сестра?
– Да.
– Как ее зовут?
– Альбакьяра.
Джон улыбнулся.
– А ты из тех, из кого слова нужно клещами тащить.
Ребенок смотрел на него долгим, странным взглядом.
Потом он спросил:
– А как зовут эту тетю?
Джон посмотрел на него удивленно.
– Ты видишь ее?
– Иногда. Но не очень хорошо. А она была с тобой, когда мы все держались за руки?
– Думаю, да.
– А, хорошо. Значит, мне не показалось. Мне было плохо ее видно. Теперь она виднее.
– А сейчас она здесь?
– Да. Она стоит рядом с тобой. Она улыбается.
– Ее зовут Алессия.
– Она твоя подруга?
– Да. Я познакомился с ней в Венеции.
– И она пришла сюда вместе с тобой?
– Похоже на то. А ты рассказывал кому-нибудь о ней? Ребенок помотал головой.
– А она как привидение? — просил он через секунду.
– Нет. На самом деле все гораздо сложнее. Я сам не очень-то хорошо это понимаю, — вздохнул Джон. — А с тех пор, как я ослеп, я больше не могу ее видеть. Я способен видеть другие вещи, а вот ее нет. Только слышу голос. Прямо в голове.
– Ты странный.
– Да. Ты даже не представляешь себе, насколько.
– А она хорошая?
Джон задумался над этим вопросом.
– Думаю, можно сказать, что она не хорошая и не плохая. Как все мы.
– Поэтому я ее не боюсь. Привидения в сказках страшные. А она нет.
Некоторое время они молчали.
– Когда Маттео спросил тебя об Иисусе… — Джон Дэниэлс внимательно смотрел на ребенка и ждал, что тот скажет дальше, — ты сказал, что у Бога на каждого из нас есть свои планы и что может быть, Чрезвычайное положение…