Крестовый поход на Россию
Шрифт:
На наш взгляд, разница между этим и вышеприведенным вариантом сказанного (или написанного) Гимером невелика и в любом случае отражает тот тайный нажим, который оказывали гитлеровцы на правительство Венгрии с тем, чтобы ускорить его добровольное присоединение к войне против СССР. О том, что Гимер действовал именно с такой целью и по прямому указанию высшего немецкого командования, свидетельствуют и другие документы. Из них видно, что в первой половине дня 23 июня 1941 года генерал Гальдер из Берлина вызвал по телефону Гимера и изложил ему следующую германскую позицию относительно Венгрии: «Сейчас важно, чтобы венгерские военные инстанции привели в движение политическое руководство
Вероятно, с этими соображениями были знакомы многие из гитлеровских генералов. Так, венгерский посланник в Загребе прислал донесение, в котором изложил пожелание командующего немецкими войсками в том районе, чтобы Венгрия «в ее будущих интересах» приняла участие в войне против Советского Союза хотя бы силами одной дивизии39.
Все это исчерпывающе показывает, что хотя гитлеровская клика и желала включения венгерских войск в свою армию на Востоке, однако политические соображения не позволяли ей прямо потребовать от правительства Венгрии ни разрыва отношений с Советским Союзом, ни тем более объявления ему войны.
Венгерские фашисты фактически по своей инициативе сделали первый из этих шагов и лихорадочно готовились ко второму. В тот момент они даже не выдвинули перед Германией своих территориальных притязаний, рассчитывая, что уже сам факт участия в антисоветской войне даст им право на осуществление планов создания «Великой Венгрии». После нападения Германии на СССР ими овладел страх «опоздать» к дележу добычи, и они стремились ради этого выслужиться перед Гитлером, поскорее вступить в войну против СССР.
Причины такой спешки были весьма простые: хортисты полагали, что Германию ждут на Востоке такие же «молниеносные» победы, как на Западе. Военный министр Карой Барта, например, так изложил на заседании Совета министров 23 июня свое «компетентное мнение» о вероятном исходе германо-советской войны: «Поскольку немцы одержали победу над поляками за 3 недели и примерно за тот же срок покончили с французами, разбили югославскую армию за 12 дней и за 3 недели заняли все Балканы, я считаю, что в течение 6 недель немцы окажутся в Москве и полностью разгромят Россию»40.
Документы того времени показывают также, что в Венгрии тогда одержали верх сторонники участия в войне против Советского Союза отчасти и потому, что этот шаг хортистов одобрили правительственные круги США. «Американское правительство поймет участие Венгрии в русской войне и оценит ее действия, так же как и Финляндии», – докладывал в секретном донесении венгерский посланник в Вашингтоне. Далее он сообщал, что государственный секретарь США К. Хэлл «весьма достойно оценил …нашу (хортистскую. —А.П.) антибольшевистскую позицию» и что, как полагают американский президент и государственный секретарь, участие Венгрии в войне против СССР было «неминуемым»41.
Когда гитлеровская Германия напала на Советский Союз, посол США в Риме Филиппc счел нужным сообщить венгерскому поверенному в делах, что «Америка помогает русским только тем, что разрешает им покупать товары. В военном отношении США и Англия не особенно помогают Советам». И тут же добавил, что «горячее желание» Вашингтона заключается в том, чтобы Германия и СССР «сожрали друг друга»42. Как известно, подобно Филиппсу высказывался и сенатор Трумэн, ставший позднее президентом США43.
Венгерское
Из всех названных материалов явствует, что депутат венгерского парламента Густав Кевер, которого хортистский посланник в Берне Янош Ветштейн охарактеризовал как человека, имеющего «хорошие связи» с англичанами и американцами, и «интригана»46 по заданию Будапешта и с согласия Берлина вел закулисные переговоры с «неофициальными» представителями британских правящих кругов. 13 сентября племянник лорда Бивербрука некий Эйткен заявил ему, что в Англии «были бы рады» заключить с Германией «компромиссный мир». Кевер немедленно сообщил об этом немецкому консулу в Женеве и венгерскому посланнику в Берне, выразив готовность отправиться в Лондон для тайных переговоров с британским правительством. Ветштейн, в свою очередь, связался с германским временным поверенным в делах в Швейцарии Кордтом. Последний высказался за то, чтобы «реагировать на предложения англичан», но только после «решительного успеха на русском фронте», когда «созрела бы склонность Англии к миру»47.
В то же время он счел необходимым немедленно отправиться в Берлин и лично доложить о переговорах Кевера. В гитлеровском министерстве иностранных дел подтвердили его точку зрения и при этом «придали большое значение инициативе англичан». Решено было, что ввиду «скорой победы на русском фронте» следует немного подождать с поездкой Густава Кевера в Англию. Желая, однако, не упустить возможность антисоветского сговора с Англией, гитлеровцы потребовали, чтобы Кевер «держал связь» с ними. Что касается венгерского премьер-министра Бардоши, то, будучи посвящен в ход переговоров, он дал указание посланнику в Берне, что поскольку «немцы считают эту нить надежной, то нужно им помочь»48.
Так хортисты пытались содействовать «примирению» двух мощных группировок для организации совместного «крестового похода» против СССР. Западные державы, в свою очередь, благосклонно отнеслись к участию Венгрии в антисоветской войне. Так, если после нападения хортистской армии на Югославию Англия прервала дипломатические отношения с Будапештом, то присоединение Венгрии к нападению немецких фашистов на СССР не вызвало в Лондоне никакой реакции. Более того, Черчилль весьма приободрил хортистов, высказав отрицательное отношение к представлению советского правительства о необходимости объявления Великобританией войны Венгрии, а также Финляндии и Румынии. В ноябре 1941 года он писал И.В. Сталину: «Мои соображения говорят против этого потому, что, во-первых, у Финляндии много друзей в Соединенных Штатах, и было бы более благоразумным принять во внимание этот факт. Во-вторых, что касается Румынии и Венгрии, то эти страны полны наших друзей»49.