Крестовый поход против Грааля
Шрифт:
В июле 1209 г. Раймон получает от Иннокентия III послание, в котором папа поздравляет обращенного с покаянием и подчинением церковной иерархии, выставляя ему на вид необходимость достичь спасения как во временной, так и вечной жизни. Тот же самый курьер, вручивший графу папское послание, передает Мило требование продолжать истязание Раймона. Поскольку за шестьдесят дней графу не удалось искоренить ересь, он снова отлучен от Церкви, а на его владения наложен интердикт.
Лишь его полное уничтожение могло утолить месть Рима…
Тем временем в Лионе собирается невиданное
В Лилле принял крест некий грабитель, рассчитывая тем' самым избежать угрожающего ему ареста, однако в самый последний момент он был задержан. За это посягательство на неприкосновенность крестоносца и с целью вынудить власти к освобождению «альбигойского пилигрима» архиепископ Реймский отлучает от Церкви графиню Матильду Фландрскую, а на ее земли налагает интердикт.
Из всех областей Западной Европы в Лион стягиваются новобранцы: из Иль-де-Франса, Бургундии, Лотарингии, Рейнланда, Австрии, Фрисландии, Венгрии и Славонии. Вся Европа, весь христианский мир отправляются против Прованса и Лангедока, чтобы изничтожить повод для смут, над устранением которого тщетно билась Церковь на протяжении последних трех поколений. 24 июня 1209 г. крестоносцы покидают Лион, держа путь в сторону от Роны, к Провансу. Не принимая в расчет духовенство, 20 тысяч рыцарей и более чем 200 тысяч горожан и крестьян состоят в армии. Но какой хаос царит в Христовой рати!
Во главе движется мрачная фигура непримиримого аббата Сито, поставленного предводителем христианского войска. Подобно апокалиптическому всаднику, в развевающейся рясе, врывается он в страну, которая не желает поклоняться его Богу. Полчище архиепископов, епископов, аббатов и священников наступает вслед за ним с пением Dies irae. Подле князей Церкви, сияя сталью, серебром и золотом своего оружия, выступают светские властители. За ними следуют Роберт Онехабе, Ги Тринкейнвассер и многие другие рыцари-разбойники, окруженные свитой из разнузданных всадников. В арьергарде следуют горожане и крестьяне и, наконец, многотысячный европейский сброд: мародеры, развратники и продажные женщины.
Не буду входить в другие подробности…
1 сентября 1883 г. папа Лев XIII заявил в своем выступлении, что альбигойцы хотели поколебать Церковь вооруженной рукой, Церковь же была спасена не оружием, но заступничеством Божией Матери — заступничеством, добытым благодаря изобретению доминиканцами четок {111} . Однако дело обстояло не так.
Давайте проследим вслед за хронистами Вильгельмом Тудельским и Пьером де Во-Сернэ путь экзальтированных участников Альбигойского похода вплоть до. горных долин, затерянных в Пиренеях, до ущелий, где царит только смерть.
Но для начала мы должны оговорить вот какой момент. Альбигойский поход, несмотря на свои религиозные мотивы и на то, что он был затеян Ватиканом, носит, в первую очередь, характер войны между Севером и Югом Франции. Северяне горели желанием завершить
Юный Раймон-Рожер из дома Тренкавель, виконт Каркассона и Безьер {112} , скачет навстречу крестоносцам в надежде отвратить несчастье от своих городов. Однако он вынужден вернуться ни с чем. В Безьер Раймона окружают его подданные.
«Жива еще надежда?» — вопрошают они.
«Сражайтесь не на жизнь, а на смерть. Бог да будет с вами!» — слышат они в ответ от виконта, который устремляется к Каркассону.
Безьер поджидает крестоносцев. Дракон, изрыгающий огонь и погибель, приближается…
Седовласый пастырь, Регинальд де Монпейру, городской епископ, принявший сторону крестового похода, просит впустить его в город. Он увещевает:
«Рыцари уже на подходе, передайте в наши руки еретиков, а не то вы все погибнете».
«Предать наших братьев? Пусть лучше мы в море утонем», — несется вслед епископу, покидающему на своем осле город. Взбешенный неожиданным ответом аббат Сито клянется уничтожить огнем и мечом всех: и католиков, и еретиков, а от города не оставить камня на камне.
Вечером 21 июля крестоносцы оказываются у города. Мародеры, опасаясь, что останутся не у дел при дележе добычи, на свой страх и риск нападают на город. Другим пилигримам остается только последовать их примеру. Ворота не выдерживают натиска. Застигнутые врасплох жители — католики и еретики вперемежку — в ужасе бегут, стремясь укрыться в двух городских храмах. Какой-то барон спрашивает у аббата Сито: «Как же мы отличим еретиков?» В ответ, если только истинно сообщение Цезария Гейстербахского, он слышит: «Убивайте их всех, Господь сам разыщет своих!»
Все горожане в церквах, где в это время священники в облачениях служили мессы по убиенным, были убиты. Мужчины, женщины, дети — всего, как пишет аббат Сито папе, двадцать тысяч. Не пощадили никого, даже священники пали пред алтарями; их не спасли ни распятия, ни дароносицы, протянутые к вторгшимся.
Город отдан на разграбление. Пока крестоносцы выступают в церквах в роли палачей, мародеры отправляются на поиски добычи. И лишь вооруженная рука сможет отнять награбленное у разбушевавшихся бродяг, ведь никто так просто не откажется от обещанной добычи…