Крестовый поход против Грааля

Ран Отто

Обвиняемый: Яверю во все то, во что должен верить христианин.

Я:Мне известны Ваши уловки. Во что верит Ваша секта — в то, по-вашему, и должен верить христианин. Но мы только теряем время, занимаясь словесной перебранкой. Скажете прямо: Вы верите в единого Бога — Отца, Сына и Святого Духа?

Обвиняемый:Да!

Я:Верите ли Вы в Иисуса Христа, рожденного Девой Марией, страдавшего на кресте, воскресшего и вознесшегося на небо?

Обвиняемый (радостно

и поспешно):Да!

Я:Верите ли Вы в то, что во время исполняемого священником обряда причастия хлеб и вино с помощью Божественной силы превращаются в тело и кровь Иисуса Христа?

Обвиняемый:Почему я не должен верить в это?

Я: Яне спрашиваю, почему Вы не должны верить в это, я спрашиваю, верители ли Вы в это.

Обвиняемый: Яверю во все, во что мне прописали верить Вы и другие хорошие доктора.

Я:Эти «хорошие доктора» — учителя Вашей секты. И если моя вера в чем-то совпадает с их, то Вы верите и мне.

Обвиняемый:Вы наставляете меня так, что я должен верить, как Вы, если это пойдет мне на пользу.

Я:Вы считаете нечто хорошим, если я утверждаю то же, чему учат и Ваши наставники. Итак, скажите: верите Вы, что на алтаре находится тело Господа нашего Иисуса Христа?

Обвиняемый (поспешно):Да!

Я:Вам известно, что все тела берут начало от нашего Господа. Поэтому я спрашиваю Вас, действительно ли тело, находящееся на алтаре, — тело нашего Господа, рожденного от Девы Марии, распятого на кресте, восставшего из мертвых и вознесшегося на небо?

Обвиняемый:А Вы, господин, разве не верите в это?

Я:Я верю во все это.

Обвиняемый:Тогда я тоже верю в это.

Я:Вы верите, что я верю в это. Но об этом я не спрашиваю Вас. Я спрашиваю Вас о большем: верители Вы сами в это?

Обвиняемый:Когда Вы переиначиваете мои слова, я уже действительно больше не понимаю, что именно я должен сказать. Я простой и малознающий человек. Я прошу Вас, господин, не вить мне веревку для петли из моих собственных слов.

Я:Если Вы простой человек, то и отвечайте мне просто, без уловок.

Обвиняемый:Охотно.

Я:Можете ли Вы поклясться, что Вы не познали ничего такого, что бы противоречило вере, которую мы считаем правильной?

Обвиняемый (побледнев):Если я должен поклясться, то я это сделаю.

Я: Яне спрашиваю, должны ли Вы поклясться, а спрашиваю, хотите ли дать клятву.

Обвиняемый:Если вы прикажете мне поклясться, то я дам клятву.

Я:Я

не хочу принуждать Вас к клятве, Вы могли бы присягнуть ради греха, а потом оправдаться тем, что я принудил Вас к этому. Если же Вы сами хотите присягнуть, то я приму Вашу клятву.

Обвиняемый:Почему же я должен присягнуть, если Вы мне этого не приказываете?

Я:Почему? Ну хотя бы для того, чтобы снять с Вас подозрение в причастности к еретикам.

Обвиняемый:Господин, я не знаю, как я должен поклясться, поскольку Вы не учили меня этому.

Я:Если бы присягал я сам, то поднял бы вверх палец и сказал: я никогда не имел ничего общего с ересью, не верил ни во что, противоречащее истинной вере, да поможет мне Бог!

После этого обвиняемый начинает заикаться, чтобы клятва не была произнесена дословно и правильно, но тем не менее создалось впечатление, что он присягнул. Некоторые обвиняемые переставляют слова так, что кажется, что суть клятвы не меняется, или даже превращают клятву в форму молитвы, например: «Господи, помоги мне, чтобы я не был еретиком!» Если спросить обвиняемого, поклялся ли он, то он ответит: «Разве Вы не слышали, как я поклялся?» Если же продолжать настаивать, то он наверняка начнет взывать к состраданию судьи: «Господин, если я сделал что-то неправильное, то готов покаяться; только помогите мне снять с себя обвинение, которое бросает меня, невиновного, на произвол судьбы».

Деятельный инквизитор никогда не должен допускать подобного давления на себя. Он должен действовать намного решительнее, пока не принудит таких людей к уступке и к публичному отречению от своих заблуждений, чтобы они — если позднее будет установлено, что их клятва была ложной — без дальнейшего разбирательства могли быть переданы «Мировой руке». Если же некто готов поклясться, что он не еретик, то я говорю ему: «Если Вы хотите присягнуть, только чтобы избежать костра, то ни десяти, ни сотни, ни тысячи клятв не будет достаточно, поскольку Вы рассчитываете освободиться от обязательств присяги, данной Вами под принуждением. И поскольку у меня есть неоспоримые доказательства вашей причастности к ереси, Ваша клятва не спасет Вас от смерти на костре. Вы только усилите муки Вашей совести, но не сможете спасти Вашу жизнь. Но если Вы признаете свои заблуждения, то к Вам, отчасти, будет проявлено милосердие».

И мне доводилось видеть людей, которые в конце концов делали признание, после того, как на них оказывалось такое давление».

До нас дошли слова клятвы, которые должен был произнести небезызвестный Жан Тесьер из Тулузы, обвиненный в ереси:

«Я не еретик, поскольку у меня есть жена, с которой я сплю, у меня есть дети и я ем мясо, бывает, что я лгу, и я клянусь, что я верующий христианин, да поможет мне Бог!»

Если «верующие» еретики не препятствуют своему обращению, дают клятву, громко заявляя о чистой истине, и предают своих наставников, то они отделываются сравнительно легким наказанием: бичеванием, паломничеством или денежным штрафом.