Крестьянская цивилизация в России
Шрифт:
Взглянем на окрестности северной вятской деревни Великий Починок Подосиновского района. В ее окрестностях речки — Талица, Озерница, Попадина. Поля вокруг — Большое, Круглое, Заполье, поле за Поршонком. Человек вкладывал в них душу, а не только сметку и ум. И эта внутренняя духовная связь крестьянина с окрестностями помогала ему жить.
Но привязанности эти были избирательны. Слушая сегодня рассказы крестьян-стариков, отчетливо видишь, что были места, к которым лежало сердце, прикипела душа, а были места, где вроде и все есть — лес, пашня, луга, а не нравилось людям. Может, и не хватало им там как раз духовной, человеческой красоты, растворенной в окрестностях. Боялись крестьяне оторваться от родных обжитых мест. Ютились порой в тесноте, малоземелье — но там,
Поражают замечания стариков-крестьян о самых простейших вещах. Если от них не отмахнуться, как от надоедливой болтовни, а вслушаться… Там есть ощущения людей, которые, идеализируя природу детства, тем не менее во многом правы. Многие из них не знают слова экология, но чистый воздух и нестесненность духа они не променяют на все прелести городской цивилизации.
Вспоминает А.В. (1905): «А вот раньше какое было приволье, выйдешь из дому — тут Суровые видно; рядом — Грудигы, Козлы, перелесок пройдешь — Верещаги. Я вот не знаю, как ты в городе живешь, я бы не вытерпела, там и есть-то по-нормальному нечего. А здесь — приволье, там и дышать-то нечем».
Люди, живущие среди природы, имели и более острые многообразные зрительные, слуховые, вкусовые ощущения. Как насыщенно, полнокровно воспринимались день и ночь, зима и лето?! Е.И. Маклакова (1914) удивляется: «А ночи-то раньше какие звездные были! Месяц светил, а сейчас редко звезд увидишь. И куда подевались? Солнце стало реже показываться. Почему? Не могу понять. И дни-то раньше были яркие, светлые, особенно весной».
Ей вторит А.К. Михайлова (1911): «И ночи уж сильно темные были, не то что сейчас, а может, потому, что сейчас фонари везде стоят, не знаю уж. Почему-то кажется мне, что электричество глаза портит. А раньше рано спать ложились, темнало быстрее потому, или пряли при лучине — нащепаем их, да и прядем. А что делать-то было?»
Люди часто обращали свой взор к небу — и к дневному, солнечному, и к ночному — звездному. Они зависели от природы и с тревожным нетерпением пытались угадать — что же будет завтра. В.Б. (1916) категорично заявляет: «В общем, раньше лето было летом, а зима зимой. Летом на небе появлялись звезды. Сейчас тоже есть звезды, но тогда были другие. Они были яркими-яркими, их было больше».
В разное время года у людей был интерес к разным птицам. По ним сверяли приметы, создавали новые. «К птичкам я относилась хорошо. Ловила, кормила, дорожила. Была такая примета: кто потрогает воробья, будет семенастым, но все равно брали в руки, но отпускали. Я любила даже мышей» (З.Е. Салтыкова, 1920).
Весь мир был Божий, и все живое было Божьим. Нередко именно к птицам относились с особым почтением. «В церкву ходили в воскресенье. Одевались нарядно и всей деревней шли. Из церкви приходили, и мы всегда голубей кормили. В каждом доме голуби жили, семьи по две обязательно. Голубь у нас считался
Многие вспоминают неведомое ныне птичье изобилие. Птиц было много и самых разных: в лесу, поле, на лугах, у реки — они окружали человека, были неотъемлемой частью его мира. Птиц знали и любили. Специально ходили слушать соловья в рощу. Хорошо представляли кто за кем прилетает весной и улетает осенью. Мир без птиц стал очень ущербен. Но мы сегодня этого уже не замечаем. Мы в нем выросли.
Окружающие человека дикие, домашние животные были близки и понятны. Их всех хорошо знали. Умели с ними обращаться. Мы ведь сегодня многого боимся по невежеству. Т.С. Кадесникова (1931) хорошо помнит: «Ко всему живому относились бережно, нельзя было обижать ни птиц, ни скотину, ни зверей. Взрослые заставляли нас, когда улетали журавли, кричать: «Бог вам на помощь, счастливого пути!» Когда караулили овец и, если прибежит заяц, мама учила кричать: «Огонь да яма, у зайца уши в лес горят!», чтобы заяц убежал, не побежал в деревню, где его могли убить охотники. Вечером шли домой, играли, и пролетела летучая мышь, какая-то белая. Мы за ней бегаем, но взрослые не разрешили ее ловить. Однажды караулила овечек — прибежал волк. Я испугалась, стала кричать, стучать палкой. Он постоял, посмотрел и ушел. А у соседей волк задрал собаку».
Человека трудно было застать врасплох. Он знал, в чем разница между ужом и гадюкой. Многообразие живого мира радовало, а не подавляло.
Воистину отношение к лесу было трепетным. Это была Божья, священная собственность. За участком леса, принадлежавшим деревне, ухаживали как за садом. Но и давал этот сад крестьянам немало: дрова, лес для избы, доски, жерди для усадьбы, грибы, ягоды… — всего не перечислишь. А ведь тогдашняя русская деревня — это деревянное царство. От рождения (люльки) до смерти (гроба) русский крестьянин жил в деревянном мире. И были в этом свои преимущества, отчетливо видимые сегодня нам, обитателям кирпичных и панельных трущоб.
Со своим, принадлежащим деревне лесом сживались, он был родным. Нередко его использовали как выгон для скота. «А вот как мы в нашей деревне свиней выращивали. Рядом с деревней был лес — дубы, березы, так вот свиноматок и хряков мы в этот лес выпускали, и все лето они в этом лесу были, а осенью мужики все собирались и шли в лес, выгоняли свиней из лесу, а их там много было, уже поросята подрастали, такие все дикие. И вот у нас в деревне устраивали пир горой, все усадьбы мясо заготовляли» (Е.И. Емельянова, 1913).
Ольга Егоровна Стародумова (1914) помнит еще о том высоком уважении к лесу, какое жило среди людей.
Больше всего сейчас ее удручает бесцельное и безжалостное уничтожение леса. Просто так, походя! «Ну, лес, — медлит она, — лес берегли дай Боже! Указ Петра I гласил: не вырубать по берегам больших рек лес за 50 верст, малых — 20–25 верст. А сейчас не лес — а одна опушка, лес просто уничтожается. Раньше даже сук был подобран, а сейчас деловая древесина попросту гниет. 30 % только используется, а остальное загрязняет окружающую среду. Помнится, вырубишь заполосок, так граблями загребаешь, босиком идешь — так ногу не наколешь».
Каждая семья имела свою долю в общедеревенском массиве. Отношение к ней было хозяйским. Е.И. Платунова (1900) рассказывает: «Леса около деревни были вот уже сколь хороши. А берегли-то как! В середнем поле лес был строевой. Идешь по нему, сосны стоят одна к одной, только в вершинах пошумливает, ровнехонькие. Разделен был на полосы. Каждый и ухаживал за ним. На дрова рубили в верхнем поле, и там был у каждого заполосник. Вырубишь сколь на дрова, весь сук подберешь. Мелочь всю осенью сжигали. Бурелом весь сразу подбирали. По заполоснику как по избе ходили, перешагивать нечего было — вот какой был порядок».