Крестьянский Брест, или предыстория большевистского НЭПа

Павлюченков Сергей Алексеевич

Как видно из этой ситуации, в игру активно вмешивались партийные комитеты. Чтобы окончательно уйти из-под контроля местных партийных и советских органов, Компрод начал создавать свое собственное «государство». Начало ему было положено декретом Совнаркома от 15 мая 1919 года о районных продовольственных органах, который предоставлял Компроду право создавать особое ведомственное деление губерний на районы с границами, не совпадающими с уездными. В идее продовольственных районов четко выделялся принцип ведомственного централизма. Районные продовольственные комитеты подчинялись непосредственно губпродкомам, подчинявшимся в свою очередь только своему комиссариату. Система райпродкомов с мая 1919 года и до НЭПа не без трений на местах постепенно охватывала территорию большинства губерний.

В декрете от 15 августа их создание вуалировалось необходимостью приспособления продорганов к хозяйственно-географическим условиям, но истинные цель и характер райпродкомов очень скоро обнаружили себя. Уже в октябре 1919 года из Покровского уисполкома и укома (Саратовская губерния) сообщали, что распоряжением Покровского продкомиссара

из райпродкома устранены все коммунисты (т. е. представители укома и уисполкома) [404] . В Тамбовской губпродколлегии в апреле 1920 года, когда обсуждалась работа по созданию райпродуправлений, у одного из членов коллегии появилась мысль, что они нуждаются все-таки в политическом контроле. Мол, «недостаточно успокаиваться на том, что эти организации будут выполнять свои хозяйственные функции самым блестящим образом, а необходимо считаться и с тем, какое впечатление у населения от порядка выполнения этих функций. Уже теперь есть все данные о том, что райпродуправления, самым точным образом выполняя задания Губпродкома, проводят свою работу таким образом, что крайне раздражают население». На эти соображения последовала резкая отповедь губкомиссара Я. Г. Гольдина: «Только благодаря полному непониманию момента можно говорить о политическом контроле… Нам нужен бюрократический казенный аппарат в смысле дисциплины, работающий исключительно по указаниям Губпродкома, а не по указаниям с мест» [405] .

404

РГАЭ, ф. 1943, оп. 1, д. 439, л. 271.

405

Там же, оп. 2, д. 1275, л. 9.

Но «недостатки» особоуполномоченных — как всегда это бывает — оказались следствием их «достоинств». Выводя продовольственников из-под контроля местных партийных и советских органов, они вместе с тем лишали их поддержки парторганизаций, что заранее обрекало дело на неудачу. Саратовский губкомиссар Дронин сетовал в июле 1919 года, что в Вольском уезде, несмотря на излишки хлеба, местные работники и коммунисты встретили уполномоченного Губпродкома враждебно, «и заготовка хлеба затормозилась благодаря такому отношению членов нашей коммунистической партии» [406] . Поэтому вскоре Наркомпрод горячо поддерживает проект Губпродсовещаний, появившийся у противоположной стороны — в среде ответственных губернских работников, тоже стремившихся к какой-нибудь гармонии в продовольственной работе.

406

РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 65, д. 179, л. 36.

Автором идеи Губпродсовещаний выступил один из лидеров «децистов», талантливый администратор Н. Осинский, бывший тогда уполномоченным ВЦИК в Туле. 1 августа 1919 года Коллегия Наркомпрода по его докладу постановила считать необходимым в целях объединения в продовольственной кампании действий губпродкомов и губисполкомов при поддержке губкомов создание особых совещаний из представителей упомянутых организаций и под руководством уполномоченных центральной власти — ВЦИК. Предполагалось, что такие совещания смогут смягчить противоречия на местах и заставят «лебедей», «щук» и прочих тянуть лямку в одном направлении. Идея была с одобрением встречена в ЦК РКП(б), который направил в качестве председателей совещаний ряд высокоответственных работников, придав им статус своих представителей с широкими полномочиями.

Практика Губпродсовещаний в кампании 1919/20 года принесла положительные результаты, поэтому в 1920/21 продовольственном году их организация проходит уже более основательно и широко. В официальном сборнике продовольственников «Три года борьбы с голодом» признавалось, что цель совещаний — «устранение той обособленности продорганов от остальной системы советского строительства, которая стала было замечаться в начале и середине 1919 г.» [407] Хотя, по всей видимости, Компрод остался и ими не совсем доволен. Известен текст циркуляра, относящийся к 1919 году, где рукой Цюрупы отмечаются случаи действий уполномоченных ЦК и ВЦИК, противоречащих политике и распоряжениям Компрода. Уполномоченным предлагалось не делать конкретных распоряжений самостоятельно и в случае необходимости обращаться в центральные комиссариаты [408] .

407

Три года борьбы с голодом. М., 1920. С. 6.

408

РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 65, д. 179, л. 75.

И здесь продовольственная диктатура обнажила свою абсурдную склонность возводить контролерскую башню до небес, достраивая все новые этажи.

Но, как ни пыталась Москва сглаживать углы своей реквизиционной продполитики, на местах она по-прежнему продолжала раскручивать свою невероятную карусель. Практически не известно ни одной губернии, где бы ни произошло какой-нибудь скандальной истории на основе «выкачки» продовольствия. В иных местах, как, например, в Тамбовской губернии, это была просто беспрерывная цепь конфликтов и обостренной борьбы, той борьбы, которая в конечном счете возделала российскую почву, подготовив ее ко всходу НЭПа.

Так

получилось, что еще в 1919 году Тамбовская губерния подверглась наиболее бесконтрольному и разрушительному воздействию продовольственных органов. Сыграли свою роль постоянная близость фронтов; массовое передвижение воинских частей, которые сапогами и копытами трамбовали тамбовскую землю, уничтожая ее запасы; дерзкий мамонтовский рейд, спешное наверстывание упущенного продотрядами и многое другое. Во второй половине 1919 года в Москву стали поступать регулярные свидетельства о крупных злоупотреблениях тамбовских продовольственников не только от крестьян, но и от партийных и советских работников. Вот подробные впечатления сотрудницы отдела по работе в деревне Тамбовского губкома Разумовой:

«В Тамбовской губернии работают продотряды по реквизиции хлеба под названием „коммунистических“. Как-то мне пришлось столкнуться с 3-м коммунистическим продотрядом, да и со многими другими. Мне как политической работнице жутко было видеть все их проделки. Во-первых, разверстка в губернии происходит неправильно. Поскольку пришлось мне выяснить, разверстка произведена из расчета урожая 1918 года, так как в 1919 году точного учета не было. Крестьяне указывают, что был недород прежних лет и разверстка 1919 года с каждого едока 27 пудов в год — является непосильной. В среднем урожай крестьяне высчитывают, рожь — 75 пудов с десятины. Нынешний же год (1919. — С. П.) они снимали по 45 и по 50 пудов, не больше, и поэтому крестьяне выгружают семенные запасы, не оставляя 30 фунтов установленной Наркомпродом нормы для себя. Крестьяне говорят так: „Возьмите у нас все и дайте нам городской паек и все то, что дается городскому рабочему“. Но и это было бы ничего, так или иначе крестьяне идут навстречу, лишь только суметь им разъяснить и убедить в целесообразности этой меры. В крайности, я бы сказала, можно и приказать, но не делать так, как делают до сих пор наши продотряды. Они выгребают дочиста, без разговора, применяя даже насилие, притом применяя и массу незаконных арестов, не исключая красноармейских семей и вдов с детьми… Упродком всех волостных и сельских ходоков арестовывал. Крестьяне говорят просто: укажите нам норму 15 или 10 фунтов, так как 30 фунтов у них уже не остается, а отряды не считаются, выгружают подворно, проделывают обыски и попутно берут что попадет под руку, как-то: сукно, сапоги, мясо, не оставляя иногда для крестьянина ни фунта. Обыкновенно из реквизированного ничего не доходит до города, поедают все продотряды на местах. Продотряды катаются как сыр в масле, а если попадется спекулянт, то все устраивается так, что и „волки сыты и овцы целы“… В элеваторах Тамбовского уезда хлеба лежит порядочное количество, который частью сложен сырой и поэтому преет в складах. Крестьяне задают вопрос: почему хлеб не берут и не увозят, а у нас отбирают последнее?» [409] .

409

РГАЭ, ф. 3429, оп. 1, д. 857, л. 84.

Губком партии был прекрасно осведомлен о подобном положении дел. Просматривая протоколы 1920 года, мы постоянно застаем его за обсуждением продовольственной работы. Но до тех пор, пока тамбовским «воеводой» — уполномоченным ЦК, председателем губисполкома и губкомпарта был В. А. Антонов-Овсеенко, партийные и советские организации строго карались за проявление «мелкобуржуазной дряблости». В феврале 1920 года, когда ему пришлось отлучиться в Москву на сессию ВЦИК, между губернским комитетом партии и продовольственным комитетом резко обострились отношения. Причиной стало требование губкома оставлять крестьянам потребительскую норму продовольствия [410] . Это требование немедленно получило поддержку и распространение в уездных парторганизациях. Положение усугубилось еще и тем, что губернский продовольственный комиссар Я. Г. Гольдин, по свидетельству самого Антонова-Овсеенко, «допустил ряд бестактностей по отношению к губкомпарту и вообще обнаружил недостаточную партийную выдержку», пытался непосредственно приказывать уездным комитетам партии, делал резкие заявления губкомпарту и проявлял «чрезмерную иногда снисходительность к своим агентам» [411] .

410

РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 65, д. 370, л. 54.

411

Там же, оп. 12, д. 560, л. 1.

Думается, небезынтересно заглянуть за сухие строчки официального отчета и представить, что именно может скрываться под скупым определением «чрезмерной снисходительности». Характернейший эпизод приводится в докладе Тамбовской рабоче-крестьянской инспекции:

«О поведении продотрядов при работе на местах зафиксирован случай: в селе Хомутец той же волости Лебедянского уезда, где лебедянский продотряд совместно с липецким, симулировав, как установил Козловский ревком, восстание, вызвал из Козлова подмогу. И, воображая, что пришедшие войска потакнут их разнузданным инстинктам, в их присутствии стал притеснять граждан, бить скотину и птицу и угрожать смертью отдельным лицам. До прихода же войск липецкий продотряд перепился, ворвался во время богослужения в церковь и убил нескольких граждан» [412] .

412

РГАЭ, Ф. 1943, оп. 6, д. 407, л. 37…25. Там же.