Крейсер его величества «Улисс». К югу от Явы

Маклин Алистер

— Подожди минуту, — произнес Вэллери и оглянулся. — Тэрнер, прикажите Додсону послать кого-нибудь к главному клапану кормовой системы затопления. Пусть стоит наготове, если его закрыть понадобится.

Каперанг подошел к ближайшему телефонисту.

— Вы соединены с ютом? Хорошо! Дайте мне трубку… Алло, говорит командир. Кто у телефона? Это вы, Хартли? Выясните, насколько силен пожар в кормовых кубриках. Поторопитесь. В орудийном погребе четвертой башни находятся несколько матросов. Им оттуда никак не выбраться. Система орошения включена, а крышку входного люка заклинило… Да, да, я подожду у телефона.

В

нетерпеливом ожидании он похлопывал рукой по аппарату. Медленным взглядом обвел суда конвоя, увидел, что транспорты меняют курс, занимая прежнее место в ордере. Внезапно он весь обратился в слух.

— Да, командир слушает… Да… Что? Потребуется полчаса или час?.. Боже правый! Неужели так долго? Вы уверены?.. Нет, у меня все.

Положив трубку на место, он медленно поднял свое лишенное всякого выражения лицо.

— Пожар в матросском кубрике ликвидирован, — произнес монотонно Вэллери. — В кубрике морской пехоты — над артиллерийским погребом четвертой башни — сущий ад. По словам Хартли, раньше чем через час пожар потушить не удастся. Капитан-лейтенант, не спуститесь ли вниз?

Прошла минута, целая минута. Слышны были лишь щелканье гидролокатора да мерные удары крутых волн, рассекаемых форштевнем крейсера.

— Думаю, температура в погребе достаточно снизилась, — проговорил наконец Капковый мальчик. — Может быть, воду возможно отключить на достаточно длительный срок?.. — неуверенно прибавил он.

— Достаточно понизилась? — переспросил Тэрнер, шумно прокашливаясь. — Как это выяснить? Только Мак-Куэйтер мог бы нам это сказать… — Он внезапно умолк, осознав зловещий смысл сказанного.

— Вот мы его и спросим, — с усилием проговорил Вэллери и поднял трубку.

— Мак-Куэйтер!

— Есть, сэр!

— Если опасность миновала, может, отключить систему орошения? Как вы считаете, температура…

Не докончив фразы, командир крейсера замолчал. Воцарилась почти осязаемая тишина. О чем думает сейчас Мак-Куэйтер, мелькнула у него мысль, о чем подумал бы он сам на его месте.

— Подождите, — прогудело в динамике. — Залезу наверх, узнаю, как там дела.

Снова над мостиком повисла неестественная тишина. Вэллери вздрогнул: динамик снова ожил.

— Черта с два! Будь я трижды проклят, если я смогу подняться на этот трап еще раз… Сейчас пока я на нем стою, но, пожалуй, долго не продержаться.

— Ничего… — Вэллери осекся, ужаснувшись фразе, едва не вырвавшейся у него. Если Мак-Куэйтер упадет с трапа, он утонет, как крыса.

— И то правда. Главное дело — погреб. — Прерываемый приступами мучительного кашля, голос юного матроса звучал необычно спокойно. — Снаряды в верхних стеллажах вот-вот расплавятся. Дела совсем плохи, сэр.

— Понимаю. — Ничего другого Вэллери не мог придумать. Глаза его были закрыты. Он чувствовал, что качается. Сделав над собой усилие, он продолжал:

— Как Уильямсон? — Спросить что-нибудь другое он был не в состоянии.

— Скоро ему каюк. Он по шею в воде, за стеллажи цепляется. — Мак-Куэйтер снова закашлялся. — Говорит, хочет кое-что передать напоследок старпому и Карелейку.

— Кое-что передать?

— Ага. Пусть, говорит, старый пират завязывает, хватит ему в рюмку заглядывать, — смачно проговорил матрос.

Послание же, предназначавшееся Карслейку, было непечатным.

Вэллери даже

не возмутился.

— А вы сами, Мак-Куэйтер, — сказал он, — ничего не хотите передать? Может быть… — он умолк, поняв нелепость своих слов.

— Я? Ничего я не хочу… Разве только перевод на блокшив. Да вот спохватился я поздненько. Уильямсон! — воскликнул он с тревогой в голосе. — Уильямсон, держись, парень. Сейчас приду!

В установленном на мостике динамике послышался треск ударившейся о металл трубки. Потом все стихло.

— Мак-Куэйтер! — закричал в микрофон Вэллери. — Отвечайте же. Вы меня слышите? Мак-Куэйтер!

Но динамик, висевший у него над головой, молчал. Наступила мертвая, жуткая тишина. Вэллери поежился, пронизываемый ледяным ветром… Суток не прошло после посещения им этого погреба. И вот теперь он затоплен. Каперанг явственно представил себе орудийный погреб. Перед мысленным его взором он встал так же четко, как прошлым вечером. Представил темный, пещерный мрак и крохотные точки лампочек аварийного освещения. Как медленно поднимается снизу черная вода. Представил себе этого болезненного мальчика-шотландца с тощими плечиками и наполненными болью глазами. Вот он изо всех сил пытается удержать голову товарища над ледяной водой, с каждой секундой теряя последние силы. Вэллери понимал, что минуты ребят сочтены, что угасла последняя надежда. С внезапной ясностью он вдруг понял, что, когда двое этих юношей выбьются из сил, они пойдут ко дну вместе. Мак-Куэйтер ни за что не выпустит друга из рук. Восемнадцать лет, совсем еще мальчик… Вэллери отвернулся. Спотыкаясь, точно слепой, отворил дверцу и поднялся на компасную площадку. Снова повалил снег. Отовсюду надвигалась темнота.

Глава 14

В СУББОТУ

(вечером)

Рассекая полярные сумерки, «Улисс» раскачивался, продвигаясь вперед.

Тяжело, неуклюже задирал нос, а потом так же грузно врезался в волны.

Лишившись обеих мачт, без единой шлюпки и спасательного плота, с поврежденными носовыми и кормовыми надстройками, скособоченным мостиком и изуродованной кормовой башней, наполовину погребенной под обломками «кондора», крейсер представлял собой нелепое зрелище. И все же, несмотря на бросающиеся в глаза огромные пятна красного сурика и зияющие черные пробоины в полубаке и на юте, откуда валил густой дым, сквозь который прорывались языки пламени, — несмотря на все это, крейсер по-прежнему походил на зловещий, грациозный призрак, некое сказочное существо, чьей стихией, чьим обиталищем был Ледовитый океан. Существо призрачное, изящное, в высшей степени выносливое… и все еще смертоносное. Корабль по-прежнему имел пушки и мощные машины. Огромные, могучие механизмы, сказочно живучие. Так, по крайней мере, казалось…

Прошло пять бесконечно долгих минут — пять минут, в течение которых небо потемнело еще больше, пять минут, в течение которых с кормы поступали донесения о том, что удалось лишь ограничить распространение пожара, пять минут, в течение которых Вэллери в какой-то степени обрел свойственное ему самообладание. Но теперь он чрезвычайно ослаб.

Наполненную мраком тишину внезапно вспорол телефонный звонок. Крайслер, сняв трубку, повернулся в сторону мостика:

— Сэр! Докладывают из кормового машинного отделения. Просят к телефону командира.