Криабал. Тьма у ворот

Рудазов Александр

– Путь мой лежит к западному порталу, а потом в Астучию, - ответил монах. – И мой поезд уже под парами, как я отсюда вижу, так что, боюсь, не смогу продлить наше приятное знакомство.

– Погоди, - повторил ножевой. – Ты в Астучию так просто, богам помолиться, или дело какое? А то за гнездо мне бургомистр уплатил вперед, здесь больше ничто не держит.

Если есть работа, бери меня в подручные.

– Не буду скрывать, работа у меня сейчас есть, - согласился Массено. – Очень срочная и важная. Но я не вправе пока что раскрыть тебе ее суть, сударь Скратель. Мне действительно

пришлась бы кстати твоя помощь, но я считаю себя обязанным предупредить, что дело очень опасное.

– Если бы я боялся опасности – выбрал бы такую профессию? – криво усмехнулся ножевой, показывая отрубленную руку. Кинжал висел у культи, словно прикленный.

– Не сомневаюсь в твоей храбрости. Но всего только три дня назад нас было четверо, и среди нас также был ножевой. Однако после столкновения с тем, кого я теперь разыскиваю, твой собеседник остался в одиночестве.

– Погиб какой-то ножевой? – нахмурился Скратель. – Кто?

– Его звали Гос. Не знаю, было ли это его именем, фамилией или прозвищем – большего он о себе не сказал.

– Гос... Должно быть, мастер Гостеррадиус. Лично не встречался, но слыхал. Он был одним из лучших. Как он погиб?

– Это часть той загадки, что я решаю, - ответил Массено. – Произошедшее на озере Гвиг было ужасно и загадочно. На своем веку я не сталкивался еще ни с чем подобным и даже не читал о таком в святых книгах. А в библиотеке нашего монастыря хранится изумительное богатство познания.

– В таком случае я точно с тобой, - заявил Скратель. – Когда я отрубил себе кисть и выковал из костей рукоять для криса, то принес клятву идти туда, где я нужен. А если какая-то тварь убила мастера Гостеррадиуса – я нужен.

Призадумавшись на секунду, Массено раскрыл Ктаву и прочел:

«Когда вступил Дзидоша на первую ступеньку, подступил к нему некоторый дух и возгласил: вот, пребуду подле тебя, дабы ты был жив».

Массено не мог не признать, что строчка досталась очень уместная. Он хорошо помнил этот эпизод Севигиады – указанный дух действительно уберег Сакора Дзидошу от смерти.

Само собой, это не знамение, а просто несколько слов, случайным образом хорошо толкующиеся. Но Массено более не сомневался. Подав ножевою руку, он сказал:

– Да осветит тебя Солнце, Лихарам Скратель.

Глава 15

Мектига, Плаценту, Джиданну и Дрекозиуса продержали взаперти почти три дня.

Хотя как взаперти... Демоны просто кинули их в огромную яму, где уже сидели две дюжины индивидов. В основном мужчины, но было и три женщины. В основном люди, но были и два эльфа, гоблин, орк, кобрин и еще какое-то странное, будто покрытое ногтями существо.

И как три дня... Попавшие в яму понятия не имели, сколько прошло времени. Над ними раскинулось черное небо, освещаемое лишь зарницами на горизонте и морем огней во дворце Хальтрекарока.

Среди сидящих в яме только искатели Криабала были настолько глупы, что явились к демонам сами. Остальных похитили, выдернули из домов, из собственных постелей. Дрекозиус подробно расспросил каждого и узнал,

что некоторые жили даже не на Парифате, а на каких-то других, фантастических планетах.

Сбежать не получалось. Джиданна была тут не единственной волшебницей – среди похищенных оказалось еще целых три чародея. Но в этой яме никакое колдовство просто не действовало.

Пробовали и иные методы. Один из пленных, например, умел удивительно ловко лазать по стенам. Не с первой попытки, но он таки ухитрился выбраться наружу... только для того, чтобы попасть в руки храпоидов. Те несли наверху дозор, швыряя обратно каждого, кто показывался из ямы.

Кормили из рук вон плохо. Голодом не морили, пищи давали вдоволь, но Джиданна отказывалась к ней прикасаться, глотая свои Пилюли Сытости. Все те же храпоиды просто приволакивали огромный котел белесой вонючей жижи и опрокидывали его в яму. Была это вроде бы каша, но такая мерзкая на вид, вкус и запах, что сходу ее начал есть только Плацента.

Ему даже понравилось.

Но и он был страшно недоволен. Полугоблин ночь-ночьскую шатался по яме, ныл, ко всем приставал и задирался. Дрекозиусу даже пришлось выручать его, когда он украл золотую ложку у одного толстяка.

В отличие от жреца и полугоблина, волшебница и дармаг ни с кем не общались. Джиданна послала свою белку за пределы ямы и переместила сознание в ее тело. Крохотного зверька храпоиды то ли не замечали, то ли не обращали внимания – и она искала путь к спасению, пока ее человеческое тело не начинало голодать или хотеть в уборную.

Мектиг же просто сидел молча. Мрачный как туча дармаг все прокручивал в голове свой короткий бой с храпоидами. Когда Мектиг вызвал любого из них на честный хольмганг, пузатые демоны только заржали, а потом набросились все вместе. Каждый из них был почти вдвое выше Мектига – конечно, они с легкостью его одолели. Даже не убили – просто выбили секиру и швырнули сюда, в эту поганую яму.

Демоны. Мектиг ненавидел демонов.

Выволокли их из ямы на четвертый день... вероятно, на четвертый. Часов ни у кого не было, солнце не всходило и не заходило, так что время определяли на глазок. Дрекозиус за это время спал ровно три раза, поэтому считал, что прошло трое суток.

Наверх подняли не только их – всех пленных. Вместе с искателями Криабала их оказалось двадцать семь. Было двадцать восемь, но тот упорный стенолаз выбирался снова и снова, пока храпоидам это не надоело. В яме не видно было, что они с ним сделали, зато крики, хруст, а потом чавканье слышали все.

Грязных и голодных узников привели в товарный вид. Помыли, накормили от пуза, даже исцелили раны. Вернули отобранное оружие – в том числе секиру Мектига.

И вот наконец все увидели, для чего их похитили, для чего столько времени продержали в яме. Храпоиды провели несчастных на огромную, покрытую рубиновым песком арену. Мектиг в юности сражался на такой, когда показывал доблесть великому конунгу Свитьодинара.

Но здесь заправлял совсем не конунг. На трибунах шумели и кричали демоны – тысячи ужасающих демонов. Одни были неотличимы от людей, другие похвалялись рогами или звериными харями, третьи вообще явились словно из ночного кошмара.