Кричащая лестница

Страуд Джонатан

В конце подвала мы уткнулись в глухую каменную стену.

– Та же история, что и наверху, – сказал Джордж, черкая что-то на своей карте, пока я светила ему фонариком. Локвуд стоял рядом с нами, держа наготове рапиру. – Сейчас мы находимся под торцевой стеной Длинной галереи и снова натолкнулись на холодное пятно. Всего пять градусов – меньше, чем в других местах подвала. И паутина гуще… С этой стеной что-то не так… О!

Локвуд оттолкнул нас с Джорджем в сторону и резко выбросил вперед лезвие своей рапиры. Ее кончик царапнул по стене – в темноте вспыхнули

желтые искры.

– Промахнулся! – сказал Локвуд и выругался. – Ушел.

Я тоже выхватила рапиру. Джордж потерял равновесие и шлепнулся на пол вместе со своим рюкзаком и цепью. Мы с ним бешено стали оглядываться по сторонам, фонарик плясал у меня в руке, выписывая судорожные круги. Было ощущение, что мы со всех сторон окружены серым древним камнем.

– Что это было? – спросила я. – Локвуд…

Он смахнул упавшую на глаза прядь волос и ответил, тяжело дыша:

– А ты не видела?

– Нет.

– Он был здесь. Стоял прямо рядом с тобой. Проворный, гад.

– Локву-у-уд!

– Это был мужчина – возник прямо из темноты рядом со стеной. Мне показалось, что он пытался схватить тебя, Люси. Думаю, это призрак монаха. Макушка головы лысая. Как это называется – тонзила?

– Тонзура, – поправил его Джордж, поднимаясь с пола.

– Тонзила, тонзура – какая разница? Знаете, мне очень не понравилось его лицо.

Мы вернулись наверх. Внутрь библиотеки заползло несколько витков призрачного тумана, но лампа по-прежнему горела ровно, призрачных явлений в этой комнате не было.

Локвуд слегка прибавил яркость лампы. Мы сняли с плеч тяжелые витки железных цепей, разложили на столе свои фляжки и провизию и молча расселись по креслам. Было самое начало одиннадцатого.

Спустя некоторое время я почувствовала, что моей груди касается что-то твердое и холодное, и вытащила из-под куртки контейнер из серебряного стекла. Изнутри контейнера пробивалось слабое голубое сияние – я впервые увидела, как кулон Анни Вард излучает потусторонний свет. Совершенно очевидно, что дух этой девушки по-прежнему оставался активным. Может быть, кулон засветился из-за близкого присутствия других призраков, может быть – по какой-то иной причине, не знаю. Когда дело касается Гостей, почти все и всегда остается на уровне догадок. С момента возникновения Проблемы прошло полвека – а что мы успели о ней узнать? Считай, почти ничего.

Джордж разгладил на своем широком колене листочки с поэтажными планами Холла и что-то обдумывал, постукивая себя по зубам кончиком карандаша. Это постукивание слегка раздражало меня, как, впрочем, почти все в Джордже. Локвуд доел свое печенье и с фонариком в руке отправился осматривать книжные полки. В открытой двери промелькнул одинокий призрак и тут же скрылся в темноте вестибюля.

– Понял, – сказал Джордж.

– Что понял? – спросила я, пряча стеклянный контейнер с кулоном.

– Источник. Я знаю, где он.

– Я думаю, это известно всем нам, – сказала я. – В Красной комнате.

Что ж, кто-то должен был произнести это. Тем более

что, передохнув, мы должны были отправиться на верхние этажи.

– Может быть, – кивнул Джордж. – А может быть, и нет.

Он снял очки и начал протирать свои уставшие глаза. Затем вернул очки на переносицу. Странное дело – без очков глаза у Джорджа кажутся маленькими, растерянными и подслеповатыми, как у глупой овцы, которая промахнула нужный поворот и не знает, куда ей бежать дальше. Но стоит ему надеть очки – и его глаза становятся решительными и проницательными, как у орла, который ест на завтрак тех самых глупых растерянных овец. Именно такими они были у него сейчас.

– Мне только что пришла в голову одна мысль, – сказал он. – Собственно говоря, она напрашивалась с самого начала, когда мы рассматривали старые планы, но не замечали очевидных вещей, тупицы. Наблюдения, которые мы сделали во время обхода, эту мысль полностью подтверждают. Вот смотрите… – Он положил на стол рядом друг с другом два листочка с планами. – Вот старый набросок руин монастыря. Средневековый. Вот трапезная, которая позднее станет Длинной галереей. Лестница. А это монашеские спальни – дортуары. Многие из них исчезли, но вот эта одна осталась, теперь ее называют Красной комнатой.

– Локвуд, ты слушаешь? – неожиданно спросила я.

– М-м… Да, – ответил Локвуд. Он стоял перед стеной с фотографиями и лениво перелистывал взятую с полки книгу.

– На средневековом плане показаны проходы позади Красной комнаты, и позади Длинной галереи тоже, которые позднее были сломаны, – продолжал Джордж. – Эти проходы вели к ряду комнат на обоих этажах – может быть, к другим спальням, или кладовым, или часовням, не знаю. Вероятно, продолжение имел и подвал – точно не скажу, на плане его нет. Но на поэтажном плане девятнадцатого века эти помещения отсутствуют, и мы видим крыло таким же, как сегодня. И это крыло заканчивается стеной, на которой имеются холодные пятна.

– Очень крепкая стена, правда? – сказала я.

– Очень толстая, – поправил меня Джордж. – И в этом весь фокус. Эта стена гораздо толще, чем показано на средневековом плане.

Меня словно током ударило. Я вздрогнула от возбуждения и хрипло спросила:

– Так ты думаешь…

– Да! – Джордж блеснул стеклами очков. – Я думаю, что в стене находятся потайные помещения.

– То есть, когда часть старого дома ломали, в стене замуровали целую сеть соединяющихся переходов? По-моему, это очень даже возможно. А что ты на это скажешь, Локвуд?

Ответа не последовало. Обернувшись, я увидела, что Локвуд взял с полки еще несколько книг и погрузился в них. Он сидел спиной к нам, на стопке книг примостив свой термос с чаем. Как раз в это время Локвуд неторопливо отпил глоток из дымящейся крышки термоса.

– Локвуд! Какого черта ты там делаешь?!

Он обернулся. Взгляд у него был отсутствующим – я заметила, что такой появился у Локвуда в последние несколько дней. Казалось, Локвуд рассматривает что-то очень интересное, но происходящее вдалеке.