Кричи громче
Шрифт:
Но фильм отматывает больше чем за середину, а Градский так не появляется. Я не хочу плакать, но от всей этой ситуации нервы взвинчены до предела. Слезы сами собой начинают катиться по щекам.
Чертов обманщик… Обещал ведь, что мы вместе… Что весело будет… Что все хорошо закончится… Обещал, что нас быстро найдут…
Еще и незаслуженно обижает меня!
А ведь все его вина, что мы тут сидим! Почти две недели…
«Это как пионерский лагерь. Только для взрослых…»
«И
«… Я весь твой, святоша. Пользуйся…»
На кой черт мне его утешения и обещания, если все это обман?! Вернемся домой, месяц с ним разговаривать не буду!
– Ты что, плачешь?
Пришел все-таки… Когда я уже все слезы выплакала! Сижу, наверное, с покрасневшим носом и воспаленным глазами.
– Да, плачу! Тебе какое дело?! – растирая остатки горячей влаги, не смотрю в его сторону.
Как он!
– И откуда столько эмоций?
– Фильм очень трогательный, – вру, захлебываясь порцией рваных вдохов.
– Зачем такой смотришь? Я же просил, Машка…
– Мало ли, что ты просил! Хочу и смотрю! Захочу… вообще порно включу. И буду смотреть! Ты мне папа, что ли?!
– Ого. Порно, – вздыхает и присаживается перед диваном на корточки. Заглядывает в глаза, не тая насмешки. – Смотри, сознание не потеряй, святоша.
– Не думаю, что там все настолько страшно… – ерничаю я. – Без твоего беспокойства обойдусь. Со своим порно!
– Ну-ну, – внаглую усмехается. – Я впечатлен. И все же хочу контролировать… просмотр.
– Еще чего! Вот теперь ты отвали, Градский!
– Ладно тебе, святоша, – протяжно вздыхает. – Мир.
Меня только разобрало, а ему мириться вдумалось.
Ни фига!
– Большой банан тебе, Кинг-Конг, а не мир!
– Я тебе сейчас покажу большой банан, – с угрозой рычит Яр, прежде чем бесцеремонно сдернуть меня на ковер. Я оказываюсь в неудобном положении, зажатой между ним и основанием дивана. – Ну? – грубо рявкает мне в лицо. Надвигаясь, упирается в переносицу лбом. – Что дальше придумаешь, Маруся?
Внутри живота зарождается какой-то огонек. Он несется, словно вспышка, через все мое тело. Разрывает обжигающим теплом грудь. Осыпая искрами плечи, наполняет тело странным теплом.
Начинаю дышать чаще и громче. Непроизвольно жмурюсь. А распахнув глаза, почему-то смотрю на губы Ярика. Он так близко…
– Почему ты постоянно доводишь меня?
– Ничего я не довожу!
– Мириться будешь, твою мать?
– Буду, черт тебя дери!!! Буду!
– Так-то! И не ной больше, – отступает, но возможность полноценно вдохнуть не возвращается. – Ты нарушаешь правила.
– Которые ты придумал?
– Введу штрафные, Маруся, – заявляет, словно он здесь, блин,
– Да ты сам нарушаешь!
– Поподробнее?
– Вместе, – криком бросаю ему его обещания. – Справимся вместе!
– А я куда-то вышел? – нагло ударяется в иронию.
– Ты знаешь, о чем я. Хочу с тобой быть.
– Ты и так со мной, – выдыхает значительно мягче. – Просто… Есть вещи, которые немного усложняют процесс нахождения здесь.
– Какие?
Ярик не отвечает. Поднимается и помогает мне встать.
– Не обижайся. Я не со зла, если что… – бросает, как будто между делом, и выходит.
Я снова остаюсь одна.
Черт возьми…
Глава 11
Машка подбирается все ближе. Одно дело, если так поступаю я, врываясь, когда вздумается, в зону ее личного пространства. И совсем другое, если это делает она. Особенно, учитывая то, что мы круглые сутки находимся один на один, а я на ней сто лет повернут.
– Почему я не могу спать с тобой? Что ты опять начинаешь? – слышу, как ее голос становится выше, начинает на выдохе дрожать. – Я здесь сама не справлюсь. Ты обещал…
«Сеструля» ведь не знает, что это все не просто шутки, «братишка» крайне озабоченный, помешанный на ней придурок. У меня уже две недели не было секса. А стоит, хоть гвозди заколачивай! Кажется, что круглые сутки. Я, конечно, помогаю себе в душе рукой, но это совсем слабо спасает. Гормоны долбят.
Хочу по-настоящему.
Хочу ее.
Хочу именно ее.
Святоша ведь постоянно рядом. Чувствую ее запах, он уже живет в легких. Смотрю на нее: такую доступную, такую доверчивую, такую мою… Зависаю… Слушаю ее дыхание. Наблюдаю. Часами, бл*дь, наблюдаю, как именно вздымается ее грудь, когда соски натягивают футболку. Торчу от того, как бьется жилка на шее.
Животная похоть. Встрял по самое не могу… Просто полный пиздец.
Уже не знаю, как с этим справляться.
Ведь Титова не догадывается, почему мне временами тяжело выдерживать, когда она об меня трется. Лезет и лезет.
Поднимаюсь с кровати.
– Куда ты собрался?
– Покурю.
– Но сейчас свет выключится, – прилетает уже в спину.
– У тебя есть фонарик.
– А у тебя?
– Я справлюсь.
– Яр… Мне все равно страшно. Давай быстро, хорошо? – взволнованный голос Машки эхом по периметру бункера идет.
Захожу в ванную и, едва прикрыв дверь, шумно перевожу дыхание.
Хватаю со стиралки пачку с сигаретами. Хорошо, что папашка Ридера – заядлый курильщик. Запас приличный. Даже если мы здесь на полгода застрянем.