Кричи громче
Шрифт:
– Мечтай дальше, Градский!
В загруженной продуктами кладовой мы находим вино. И, размещаясь на том самом красном диване, откупориваем его.
– Мы тут до утра, правда? – волнуюсь, чтобы он не садился за руль выпившим.
– Часов до пяти точно. Утром у меня тренировка. Тренер за яйца подвесит, если не появлюсь.
Скидывая туфли, подтягиваю ноги под себя. Вино кажется вкусным. И первый бокал я осушаю залпом.
– Когда вы вылетаете в Варшаву? – тщательно скрываю грусть, наперед зная, что буду тосковать.
– Во
Град пьет с горла. Он не признает бокалы и стаканы. Особенно, когда мы пьем в его машине пиво. Я отказываюсь пить из банки или бутылки, он ржет, обзывает меня «принцесской» и достает из бардачка пластиковые стаканы. В этом весь Ярик. Он вроде как ничего такого не делает, но в то же время всегда помнит о моих заморочках. Если бы мы сейчас вернулись к машине, и я разнылась, что у меня болят ноги, у него в багажнике, стопроцентно, нашлись бы мои шлепки.
– А сколько тебя не будет?
– Дней десять. Чего приуныла, святоша? Скучать будешь?
– Еще чего! Просто… – невольно краснею и отвожу взгляд. – Мне придется одной в универ ездить.
– Не понимаю, в чем проблема? – фыркает Град. – У тебя есть права.
– На улицах полно идиотов, которые ездят не по правилам, а как им хочется. У меня еще нет такого опыта, чтобы на все это безобразие успевать реагировать.
– Нужно больше практиковаться.
– Я практикуюсь, когда езжу с тобой в деревню.
– Это не то. Надо по городу. Завтра после трени заберу тебя. Сядешь, покатаемся.
– Завтра венчание, – напоминаю ему я.
– Точно, бля… Не хочу я в эту церковь… Это же не обязательно? Давай слиняем.
– Если получится.
– Получится.
– Яр… – мой голос резко обрывается.
Потому как… неожиданно тухнет свет, и весь бункер погружается в беспроглядную темноту.
Глава 3
Сижу и слушаю, как стучат у Машки зубы. Нам больше не смешно. Пару часов назад было весело, сейчас даже мое дикое нутро разбивает безотчетная тревога.
Гипнотизирую взглядом застывшую вокруг нас темноту.
Когда питание отключилось, естественно, легла вся система безопасности. Код ввести невозможно. Мы взаперти.
Я. Машка. И тишина.
Сколько времени прошло? Как быстро Ридер додумается явиться? Кроме него ведь ни одна живая душа не в курсах, что мы здесь.
Сука, что за *бучий кретинизм?
Титова в очередной раз воскрешает свой смартфон. Подсветка ненадолго озаряет ее милое перепуганное личико. Святоша проверяет связь. Ее здесь нет. И она не появится, даже если включится свет. Мы оба это понимает, но «сеструля» упорно повторяет бессмысленные попытки.
– Спать хочу, – говорю я. – Появится свет, разбудишь.
Завалившись на одну из коек, отворачиваюсь к стене.
– Ярик, ты
– У тебя, бл*дь, есть другие предложения? – грубовато обрываю ее, прикрывая ладонью глаза. – Тоже ложись. Хватит херней страдать. Связи тут нет, и она не появится.
Закрывая глаза, думаю о том, что утреннюю тренировку я, вероятнее всего, все же пропущу. Сверещук по-любому наяривать начнет. Сначала мне. Потом отцу. Очередное попадалово, бля…
Вот на хрена, спрашивается, я сюда ломанулся? Еще и Машку с собой поволок…
Полный пиздец!
Просыпаюсь, будто из-под воды выныриваю. Жадно вдыхаю. Ожидая, что тьма, если хорошенько проморгаться, рассеется, усиленно сдавливаю и разжимаю веки. Ни хрена. Рядом кто-то тихонько поскуливает. Что за нах еще? Спросонья понять не могу, что происходит, и где я нахожусь? Пытаюсь нашарить на тумбочке мобильник. Натыкаюсь ладонью на стену. Не дома.
Машка…
Мозг включается в работу, хаотично подбрасывая в сознание события вчерашнего вечера.
Машка…
Крутанувшись, вижу все ту же беспроглядную темноту.
– Пс-с-с, – не тая волнения, подзываю свою принцесску. – Святоша?
– Яр… – по звукам понимаю, что она подскочила со своей кровати и приблизилась к моей. – Ты проснулся?
– Что со светом? – спросонья хриплю.
– Я… Я не знаю… Он не включается… Уже почти четыре утра.
Главное, сохранять спокойствие. Нельзя, чтобы Машку ломанула истерика. И так, судя по всему, уже сопли распустила.
– Ясно, – стараюсь звучать спокойно. – Ложись, поспи. Утром будем разбираться.
– Шутишь, что ли? Ярик, я не могу уснуть. Мне страшно… – признается, а я глаза прикрываю, не зная, что с ней делать. Она скулит и всхлипывает где-то совсем рядом. Это очень и очень хреново. – Я хочу к папе.
Ну, кто бы сомневался…
«Мой папа – самый лучший!»
– Подбери сопли, Маруся… – произношу на самом деле мягко. – Он не может все время быть рядом.
Некоторое время молчим. Я прикрываю глаза и почти расслабляюсь. Но она не отходит. А потом… Она, мать вашу, вновь начинает ныть.
– Яр… Мне очень-очень страшно. Можно я к тебе лягу?
Глаза резко распахиваю. Капитально охреневаю, когда она, не дожидаясь разрешения, подсовывает мне под бок задницу. Мысленно я, конечно, миллион раз с Титовой в одной кровати оказывался. И, как вы понимаете, не затем, чтобы спать… Но в реальности тесного контакта между нами не случалось.
– Нет, нельзя.
Сдавленно сглатываю. Глубоко вдыхая, пытаюсь замедлить легочную вентиляцию.
Она наверняка обидится… Зато, уж точно, оставит меня, на хрен, в покое.