Крик души

Льюис Сьюзен

— Интересно, когда нам сообщат результаты анализа крови? — спросил он.

— Вообще-то, нам уже должны были сообщить, — ответила она, подавляя зевок, — но я утешаю себя тем, что отсутствие новостей — это хорошая новость.

— Ты уверена, что хочешь пройтись? — спросил он, привлекая ее к себе. — Мы всегда можем прихватить пиццу и съесть ее дома.

— Кстати, почему бы нам не выпить по стаканчику с остальными, а потом так и сделать? — предложила она. — По телевизору сегодня показывают триллер Роланда Жоффе, который я еще не видела,

а в такую ужасную погоду мы вряд ли захотим долго гулять, правда?

— Согласен, — заверил он ее.

Когда они добрались до «Фабрики», большая часть их знакомых уже была там. Поскольку Дэвид приехал раньше и успел заказать всем выпивку, несколько двухпинтовых кружек «Номера 7» уже стояли на столе вместе с тапасом [11] и апельсиновым соком для Никки. Зак крепко спал, и они оставили его в коляске, припарковав ее возле Спенса; очевидно, малышу совершенно не мешали ни громкая музыка, ни поток голосов, то усиливавшийся, то стихавший, словно грохот волн.

11

Тапас — любая закуска, подаваемая в баре к пиву или вину.

Когда они устроились, им показалось легче остаться, чем уехать, а поскольку у них не много осталось ночей, когда они могли собраться все вместе, как сейчас, Никки и Спенс решили максимально использовать эту возможность. В какой-то момент, когда в динамиках зазвучала песня Габриэллы «Sweet About Ме», Никки даже нашла в себе силы встать и потанцевать, чего уже сто лет не делала, — она поняла это, когда плюхнулась обратно на диван, пытаясь восстановить дыхание. Но ей было по-настоящему хорошо, и еще лучше было ощущение того, что напряжение последних десяти дней наконец начало отпускать ее.

Никки была в таком прекрасном настроении, что, заметив в другом конце кафетерия Терри Уолкер, которая общалась с небольшой группой людей, она почувствовала желание подойти к ней и поздороваться. Впрочем, это была не очень хорошая мысль, учитывая присутствие Спенса; а кроме того, на самом деле Никки не очень хотелось оказывать поддержку этой женщине именно теперь — возможно, просто потому, что она еще не оправилась от испуга, через который им пришлось пройти вместе с Заком; а возможно, причина крылась в том, что на нее начала наваливаться ужасная усталость.

Было утро понедельника, примерно половина одиннадцатого, когда секретарь мистера Пирса позвонила Никки на мобильный. Никки гладила крошечные маечки Зака (она просто обожала это занятие), но, когда она поняла, кто звонит, отложила утюг и закрыла глаза, собираясь с духом, чтобы выслушать результаты анализа крови. «Боже, прошу Тебя, пусть все, все будет хорошо».

— Я звоню вам, — объяснила секретарь, — потому что мистер Пирс хотел бы поговорить с вами и вашим мужем.

Сердце Никки на мгновение замерло.

— Что-то

не так? — спросила она охрипшим от дурного предчувствия голосом.

— К сожалению, я не знаю предмета разговора, — ответила секретарь, — вам придется спросить у мистера Пирса.

— Но речь пойдет о результатах анализов Зака? — не сдавалась Никки. Голова гудела и кружилась от страха, и ее слова походили на листья, кружащие в неистовой буре.

— Доктор вам все объяснит, я звоню, просто чтобы записать вас на прием.

Никки стало плохо; она отчаянно пыталась заставить себя думать. Спенс в Лондоне, а она — здесь. Она может пойти одна? Она хочет этого?

— Насколько это срочно? — удалось ей наконец выдавить из себя.

— Думаю, доктор хотел бы встретиться с вами на этой неделе, — ответила секретарь.

Внутри у Никки все перевернулось, а рука поднялась и зажала рот, чтобы сдержать крик. Так скоро? Они, должно быть, нашли в глазу Зака опухоль. Он ослепнет? Им придется оперировать его мозг?

— Спенсера сейчас нет в городе, — услышала Никки собственный голос. — Могу я… Можно, я возьму с собой кого-нибудь еще? — Миссис А. обязательно согласится, если она ее попросит.

— Думаю, мистер Пирс хотел бы встретиться лично с вами обоими.

Никки заставила себя оставаться спокойной, но это было трудно, почти невозможно.

— Э-э… гм, мне нужно спросить у него. Я вам перезвоню, — сказала она.

— Хорошо. Тогда я продиктую вам наш прямой номер.

Записав его такими каракулями, что она с трудом признала в них собственный почерк, Никки спросила:

— Не могли бы вы сказать мне, когда мистер Пирс будет свободен? — Если бы она смогла назвать Спенсу точные день и время, он бы постарался изменить расписание и приехать к врачу в назначенный час.

— Могу предложить вам прийти завтра, в два тридцать, — ответила секретарь, — или в четверг, в четыре.

Значит, все не так уж и плохо, если они предлагают ей прийти в четверг, попыталась убедить себя Никки. Они не собирались немедленно тащить его в больницу и класть на операцию. Впрочем, она понимала, что сойдет с ума, если ей придется ждать так долго.

— Вы можете записать нас на завтра? — спросила она. Чем бы сейчас ни занимался Спенс, ему придется отложить это. Зак должен быть на первом месте.

Спенс даже не колебался, когда Никки сообщила ему о записи к врачу.

— Конечно, — согласился он; похоже, он был напуган не меньше. — Без вопросов. Они хотя бы намекнули тебе, что показали результаты?

— Нет, она сказала, что нам нужно поговорить с врачом. — Никки прижала руку ко рту и посмотрела на Зака. — О боже, Спенс, что, если…

— Не думай ни о чем! — закричал Спенс. — Давай просто подождем и послушаем, что он скажет.

— Если бы это было что-нибудь серьезное, то он сказал бы нам приезжать немедленно, правда? — спросила Никки; она хваталась за любую возможность успокоиться.