Крик и шепот
Шрифт:
Я стараюсь не закатить глаза на этот супер-преувеличенный рассказ. Моя интуиция подсказывает — он хочет, чтобы отец гордился им. И, по правде говоря, отец очень им гордится. Но это не мешает ему продолжать постоянно доказывать свое превосходство. Ни Дин, ни я не боремся ни за корону, ни за титул. И я не понимаю, зачем он тратит на это всю свою энергию.
— Давай же. Все уже ждут, — вдруг говорит Баркли и ведет нас через весь зал.
К длинному столу у окна.
С панорамным видом на реку Мононгахила.
Все здесь на своих местах.
Отец
Жена Баркли болтает с молодой женщиной с шелковистыми рыжими волосами, которая сидит между ней и Дином. Полагаю, рыжеволосая — его новая подружка. Рука Дина расслабленно свисает со спинки стула позади нее. И он получает зрительное удовольствие от ее буферов, выпирающих из платья. Обе женщины разговаривают и не обращают на него внимание.
Вся моя семья, похоже, одновременно понимает, что мы здесь, — за столом мгновенно становится тихо. Все неотрывно смотрят на нас. Смех и болтовню сменяют хмурые взгляды. Ладонь Кейди становится липкой. А я чувствую себя взвинченным — этот ужин начинает меня беспокоить. Мое намерение — ворваться сюда с ней под руку. Сказать всем самым вежливым из возможных способов отвалить. И пойти дальше.
Будто мне наплевать на весь мир.
Мне следовало знать — это будет нелегко.
Отец встает, и его жесткий взгляд скользит по мне. Потом он окидывает презрительным взглядом внешность моей Кейди. Эвелин протягивает к нему руку, чтобы успокоить — за последние годы я часто вижу, как она это делает. Но он не успокаивается. Его челюсть ходит ходуном. Он стискивает зубы, и жилка на его шее напрягается. Но моя мать всегда утихомиривает его бурю.
— О, Флетчер, — говорит она, вставая рядом с отцом. — Наш мальчик теперь официально доктор. И посмотри на мисс Кейденс. Какая они красивая пара, — мамин английский идеален. Она усердно работала над ним последние тридцать лет. Но акцент все еще остается довольно заметным.
Мамин голос немного смягчает отца. Он кивает один раз — резко и раздраженно — и делает шаг ко мне. Отец никогда не был нежным с моими братьями. Но по какой-то причине всегда балует меня. Даже то, что я почти такой же высокий и широкоплечий как он, не останавливает его.
Я освобождаюсь от руки Кейди, и он сминает меня своими медвежьими объятиями.
— Я так горжусь тобой, сын.
Когда отец отпускает меня, я пытаюсь схватить руку Кейденс. Но Пэтти уже уводит ее знакомиться с рыжеволосой. Я стараюсь успокоиться — они ведь стараются, чтобы моя девушка почувствовала себя в кругу близких людей, — но не получается. Я обещал Кейди, что не отойду от нее ни на шаг.
— Иди сюда, — воркует мама и притягивает меня для объятий. Она маленькая и почти в половину моего роста. — Не беспокойся насчет отца. Он смирится.
—
У нас был долгий разговор с ней сегодня за ланчем. Мы обсуждали мое решение сделать Кейди частью своей жизни. Но как отреагирует отец на мои планы?
Мой взгляд скользит к Кейди.
Она скрестила руки на груди.
Признак защиты.
Это заставляет меня выпрямиться. Освободившись от мамы, я спешу к Кейди. И притягиваю ее к своей груди. Ее тело напряжено, но в моих объятиях она мгновенно расслабляется.
— Теперь я здесь, Кузнечик. Давай тебя покормим.
— Они меня ненавидят, — бормочет она.
Я глажу ее длинные каштановые волосы и качаю головой.
— Никто никогда не будет тебя ненавидеть.
Глава 5
Кейди
Йео неправ.
Я ненавижу себя.
И они точно ненавидят меня.
Йео единственный из немногих людей, кто не ненавидит меня.
Я вижу недоверие в их глазах. Чувствую беспокойство. Что «эта бедная девочка» поставит их в неудобное положение. Выйдет за рамки традиций их большого, богатого мира. Так и будет. Все дело в том, кто я. Сегодня вечером, в какой-то момент — и не важно, как сильно я буду стараться — я обязательно выставлю себя дурой. И всех их.
Йео знает это. Но ему плевать.
И от этого мое сердце обливается кровью.
Ему следует держаться от меня подальше.
Ужин до сих пор идет гладко. Слава богу! Йео отвлекает меня постоянными прикосновениями. Его присутствие успокаивает. Оно помогает мне концентрироваться на нем. На всем, что во мне. Вокруг меня. И не замечать окружающих.
— Чем ты сейчас занимаешься, Кейденс? — я подпрыгиваю от слов Пэтти и перевожу взгляд на ее красивые зеленые глаза. Ее улыбка натянута. Мне совсем не нравится, что ей приходится притворяться со мной милой. Меня вполне устраивает, что Флетчер не притворяется. Может, он и отец-засранец, но я точно знаю, как с ним себя вести. Всегда. И это место полностью отражает грязь на подошвах его дорогих бездельников.
Все взгляды устремлены на меня. Все ждут моего ответа. Но мой язык одеревенел. Я протягиваю руку к уже пустому фужеру, но выбираю полный стакан воды. Опустошив половину стакана, я перевожу взгляд с Флетчера на Пэтти.
— Ерундой.
Одна из близняшек хихикает над моим замечанием. А по моей шее вмиг разливается жаркий румянец. Йео наклоняется, запечатлевает нежный поцелуй на моей щеке и проникновенно шепчет:
— Расслабься. Расскажи им о Кире.
Я подчиняюсь, и напряжение покидает мои плечи.
— Мм, я обучаю нескольких соседских детей игре на фортепиано. Кира — моя лучшая ученица. У нее прекрасный музыкальный слух, и она хорошо реагирует на мою критику, — я закусываю губу и бросаю на Йео нервный взгляд. Его теплые шоколадные глаза сверкают обожанием. И оно придает мне силы. Такие необходимые, чтобы продолжить. — Дела пошли в гору. Я даю уроки почти каждый вечер. Но сейчас лето, и вместо занятий, вероятно, мне придется заполнить дни чем-то еще. Спасибо, мм, за то, что спросили, Пэтти.