Крик Новорождённых

Баркли Джеймс

— Ну что? — спросила Кастенас. У нее по щекам текли слезы, как и у него самого. — Он жив, да? Ты его спас?

Дахнишев кивнул, почувствовав себя обманщиком.

— Но он умирает.

Даваров охнул. Кастенас прижала ладонь к губам. Неристус уронил голову на грудь.

— Не может быть! — воскликнул Даваров. — Ты же волшебник! А он — Роберто. Он пережил чуму. Он не может умереть!

— Он умирает от кровотечения. Кинжал разорвал ему легкое и рассек столько вен, что я даже определить не могу. Очень

сильное внутреннее кровотечение! Я не могу его остановить.

— Сколько? — спросила Кастенас.

— Какая разница? — Голос Даварова звучал гневно. — Даже если десять дней, мы не двинемся, пока он не уйдет. Я не допущу неуважения к нему.

— Я не об этом. Речь не о переходе, — помотала головой Кастенас. — Как ты мог так обо мне подумать? Так что, Дахнишев?

— Ну, это определенно не десять дней, — признал хирург. — Меньше десяти часов, я бы сказал. Бог свидетель, я не знаю. Он может умереть уже на рассвете.

— Ты знаешь, что нам надо делать, — проговорил Неристус — Мы не можем медлить с назначением.

— Я не стану заменять его, пока он еще дышит! — прошипел Даваров.

— Возможно, это не понадобится, — сказала Кастенас.

— Не глупи! — укорил ее Даваров.

Но Кастенас уже натягивала перчатки. Она наставила палец на Дахнишева.

— Не дай ему умереть до моего возвращения!

— Куда ты собралась? — изумился Дахнишев.

— Просто не дай ему умереть.

Кастенас выбежала из палатки. Дахнишев перевел взгляд на Роберто и опустился на колени у его головы.

— Ты ее слышал, — сказал он. — Не пытайся от меня ускользнуть, дружище.

ГЛАВА 64

848-й Божественный цикл, 41-й день от вершины соластро, 15-й год истинного Восхождения

Восходящие спали. Это было глубокое оцепенение измученного тела. Джеред видел такой сон бессчетное количество раз. У них уже намечались признаки восстановления. Лицо Ардуция постепенно приходило в норму, хотя руки еще оставались сухими и сморщенными. Он выглядел лучше всех. Оссакер совсем не изменился с того момента, когда закрыл глаза. И спал он беспокойно.

Джеред привалился спиной к стволу дерева, чтобы всю ночь присматривать за ними. Кован попытался последовать его примеру, но события дня оказались ему не по силам, и он заснул, лежа на ножнах. Огонь еще горел, давая желанное тепло ясной и холодной ночью. До дуса оставалось сколько?.. Пять дней. Казалось, что он наступает рано.

Казначей поднял руку и погладил Оссакера по голове.

— Что, размякли к старости?

— Пробер Менас, тебе полагается нести дозор.

— А я так и делаю, господин казначей. И вижу, как маска моего командира начинает таять.

Менас вышла к свету костра и согрела руки. Ее кираса сияла, меховой плащ красиво лежал на плечах.

Джеред негромко засмеялся.

— Они сегодня справились! — проговорил он. — И я ими горжусь. Я не допущу, чтобы с ними что-то случилось.

— И не просто потому, что они — ценное оружие?

— Каких слов ты от меня добиваешься? Что я к ним привязался? Ну да, я к ним привязался. Они сделали это чертовски трудным, но они неплохие. При всем этом нытье.

— Какое щедрое признание! — рассмеялась Менас.

— Менас… Эрит. — Он откашлялся. — Спасибо.

— За что?

— За все, чем ты пожертвовала, чтобы отправиться со мной. И за то, что стала другом для Миррон. Я не уверен, что она выдержала бы без тебя.

Лицо Менас под шлемом с плюмажем покраснело.

— Вы — казначей. Я — сборщик. Я отправилась бы куда угодно по вашему приказу, господин Джеред.

— Пол. Думаю, что Пол здесь будет уместнее, — проворчал Джеред.

— Вы уверены? А как насчет их? — Она указала на спящих подростков. — Мы договорились соблюдать дисциплину.

— Помню, — ответил Джеред. — И это было правильно. Но теперь мы перешли на другой уровень отношений. Они сделали то, что навсегда останется с ними. Они будут испытывать вину и раскаяние. Им нужно нечто большее, чем окрики сержанта. Они тоже могут называть меня Полом.

— Ты уверен, что создан для роли отца, Пол? — спросила Менас, лицо которой осветилось новой улыбкой.

— Совершенно уверен, что нет, — признался Джеред. — Так что тебе придется мне помогать. Возможно, мне следует начать с роли малознакомого дяди и постепенно повышать свой статус. Ладно, о чем ты хотела мне доложить?

— О том коне, которого ты, конечно, услышал. Опасности нет.

— Точно?

— Точно.

Они подождали. Одинокий всадник на рысях въехал в лагерь и спрыгнул с седла. Шлем был сброшен, и приехавшая ударила кулаком по груди.

— Мастер Кастенас! — сказал Джеред, вставая. — Полагаю, ты привезла нам искренние извинения генерала за то, что нас тут бросили.

Глаза Кастенас наполнились слезами, которые заструились у нее по лицу раньше, чем она успела с собой справиться.

— Прошу вас! — всхлипнула она. — Вы должны помочь. Роберто. Его ударили кинжалом. Он умирает.

Джеред принял решение мгновенно. Он разбудил лагерь и, обведя взглядом усталые глаза и раздраженные лица, остановился на том единственном, кто мог им помочь.

— Оссакер! Едем, парень. Ты был рожден именно для этого, как ты мне всегда говорил.

— Вы нас обманули, — отозвался мальчик, еще не забыв своих кошмаров. — Вы заставили нас убивать.

— И я беру на себя ответственность, и вся вина лежит на мне. Но сейчас есть возможность сделать то, что ты любишь. Спаси моего друга. Спаси сына Адвоката.