Крик прошлого
Шрифт:
видеть Озборна по-настоящему расслабленным, и это зрелище было приятным. Мне не
хотелось будить его или просто вылезать из кровати.
События прошлой ночи все еще крутились в моей голове, не позволяя поспать чуточку
дольше. И, как бы странно это ни было, я думала совсем не о девушке, которая появилась из
ниоткуда, а затем назвала имя моего мертвого друга. Я даже почти не вспоминала о том
факте, что она заперта в соседней комнате, и о том, что, несмотря
все же без лишних слов взялся охранять ее. Или нас от нее.
Думаю, несмотря на жестокую вечность, он все еще хранил крохи доброты, которые всегда
жили где-то глубоко внутри этого парня. Я была ему так благодарна за эту доброту. Но мои
мысли недолго крутились вокруг Тейта. В основном они были заняты моим собственным
страхом. Тем страхом, который я ощутила, поверив, пускай и на короткое мгновение, в
исчезновение Джеймса. Я боялась потерять его, но даже не осознавала этого в полной мере
до прошлой ночи. Я видела в Джеймсе человека, которому не всегда стоит доверять. Позже я
увидела в нем самоотверженного безумца. Но мне редко приходилось думать о нем, как о
чем-то незаменимом. Как о части меня самой. Слишком важной части.
Разве это не глупо? Опыт показывал мне, что я не имею права на привязанности. Люди и
стражи Энохиана — смертны. Они приходят в твою жизнь, наполняют ее смыслом и очень
быстро исчезают. Я все еще ощущала боль, которая останется со мной на века. Я безумно
скучала по Тиму. Я видела его в своих снах, и это лишь добавляло тьмы в мою душу. Но
сейчас я задумалась над вопросом: а что, если все сложилось бы иначе? Как тогда мы
поступили бы? Тим остался бы жив, он рассказал бы мне все, что не успел рассказать, но что
потом?
Я прожила почти три столетия, все еще будучи шестнадцатилетней. Раньше у меня не было
возможности задуматься над всем этим, ведь я не помнила себя, но теперь от простых
математических подсчетов и логических заключений никуда не деться. Я бессмертна. В
какой-то мере. А Тим таким не был. Даже если бы не та пуля, сколько бы еще он прожил?
Двадцать лет? Тридцать? Пятьдесят? Это было бы здорово, но в конечном счете я все равно
осталась бы одна. Не подумайте, будто смерть Тима в возрасте восемнадцати лет меня начала
радовать. Я хотела бы для него долгую и счастливую жизнь. Но было бы в ней место для
меня?
И вот теперь я снова думаю над этим вопросом, но на этот раз возвращаясь к живым.
Нам с Джеймсом нужно скрываться ради выживания. Если его смогут выследить стражи
Энохиана, то его смерть станет лишь началом мучений. Но даже если
если он сможет провести в бегах остаток своих дней, вплоть до глубокой старости, он ведь в
любом случае умрет. Умрет и попадет в место, которое гораздо хуже любого ада. И ради
чего? Ради существа, неспособного последовать за ним? Ради того, чтобы оставить меня с
моим бессмертием наедине?
Чем больше я думала о сложившемся положении вещей, тем больше уверяла себя в том, что
Джеймс отдал мне гораздо большее, чем я смогла бы ему предложить. Как найти выход из
сложившейся ситуации? Как помочь ему обрести...бессмертие?
Эта мысль пришла ко мне слишком внезапно, заставляя меня резко сесть в постели. Почему я
никогда раньше об этом не думала?
– В чем дело?
– сонно пробормотал Джеймс, ощущая, как я напряглась в постели. Зарывшись
лицом в подушку, он приподнял правую ладонь и уложил ее мне на бедро, как бы проверяя, что я все еще здесь.
– Что случилось?
Бессмертие. Разве это так уж невозможно? Раньше я бы сказала «да», но сейчас? Нет. Я и
Энея бессмертны из-за необъяснимых магических сил, которые были заложены в нас еще до
нашего рождения. Никто не знает, откуда они взялись, почему именно мы ими обладаем и как
с этим справиться. Я даже не уверена, что вообще когда-нибудь разберусь в этом. Но одно я
знаю точно — эти силы не позволяют нам умереть или даже постареть с тех пор, как мы
применили их впервые. Но если отбросить нашу с Энеей мутацию, то можно увидеть еще
одного бессмертного. Тейт Рид. Он бессмертен, хотя не обладает никакими магическими
силами. Энея смогла наложить на него проклятье и, пускай его жизнь стала невыносима, он
все так же живет в этом мире. Что, если можно сделать нечто подобное по отношению к
другому человеку? Что, если превратить проклятие в дар? Ведь будь Джеймс бессмертным, ни он, ни я больше бы не были одиноки.
– Что с тобой?
– уже не таким сонным голосом спросил Джеймс, заметив, как я на него
уставилась. – Знаешь, меня не приводит в восторг этот твой взгляд.
– Какой еще взгляд?
– растерянно спросила я.
– Что-то типа: «В моей голове взорвался фейерверк безумных мыслей, и ты не сможешь меня
остановить».
– Я...
– я растерялась, если честно. Он слишком хорошо меня изучил за последнее время.
Сложно представить себе такую возможность, как бессмертие для родного человека. И хотя
главная сложность состоит в том, что я понятия не имею, как пользоваться своими