Крик совы перед концом сезона
Шрифт:
– Какой работяга был! – не замечая горечи водки, пробормотал Адольф. – По человеческим годам – лет тридцать пять. Самый возраст мужика… Никого не боялся.
– Прости, Адольф. Моя вина. Не взял двумя пулями.
– Его из пушки надо было. Не вини себя, Володя. У-уй, какой надёжник был!
Волков снял с ремня ножны с ножом.
– Возьми. На память.
– Не надо. Я и так не забуду. Сделаю из башки кабана чучелу. А ты оставь. Сезон кончился, но не жисть.
Он хмуро глянул на Слепцова.
– Будем считать, эт самое плохое из предсказаний его совы.
– Да ну его на хрен, с его совой, – положил
– Я тебе достану щенка. От сибирской лайки. Мы ж ещё увидимся?
– Там глянем. Война план покажет.
Часть вторая
Глава первая
Наталья Волкова – тридцатичетырёхлетняя, уверенная в себе женщина, с классической фигурой (рост чуть выше среднего, бёдра шире плеч, груди заметного размера, что вызывало зависть у некоторых тощих её коллег), с лицом, слегка тронутым макияжем, и светло-каштановой причёской, заколотой сзади, отчего открывалась изящная шея, вышла из кабинета главного редактора озадаченная. Она не сразу поняла, что он от неё хочет. Главный сам выбрал избирательный участок, откуда Волкова должна была написать репортаж о голосовании в ходе референдума. Немногими словами Наталья показала атмосферу происходящего на участке, сумела разговорить с десяток человек после их выхода из кабинок – её цепкость не раз выручала редакцию, выбрала из нескольких почти одинаковых мнений самые интересные и при этом уложилась в строгие рамки заданного размера, что особенно требовал соблюдать главный редактор. И вот теперь он сказал, отбросив в сторону прочитанный материал, что это не то, чего от неё ждали.
– Нет реальных людей. Борис Николаич призвал голосовать против сохранения Союза. А у тебя все «за». Мы же знаем: многие обещали поддержать призыв Ельцина. Где они? Мы должны показать их.
– Может, где-то они голосовали «против», Грегор Викторович. Вполне возможно, и на этом участке. Но мне надо было тогда опросить всех. Полторы тысячи.
– Зачем? Ты што – маленькая девочка? Не знаешь, как это делается, и не понимаешь, чево от нас ждут? Активная часть общества не хотела референдума. Консерваторы настояли на нём. Пусть они узнают мнение людей. Не из их «Правды» и «Советской России», а из демократических изданий. Ты не смогла встретиться с противниками Союза. Не спорь, не смогла. Но они там должны быть, и их надо показать. Просто имена. Можно без фамилий… Даже лучше без фамилий. Это будет обобщённый народ.
Наталья вошла в комнату, на дверях которой была прикреплена табличка: «специальные корреспонденты». Таких кабинетов в редакции было два, и нигде рядом с табличкой не значились фамилии спецкоров. В отличие от других комнат, двери которых украшали и должности сотрудников, и их фамилии. Специальные корреспонденты возводились в это звание и выбрасывались из него порой после одной-двух публикаций. Решение принимал быстрый на оценки главный редактор, и приговор обжалованию не подлежал. Низвергнутый сотрудник переселялся вместе со своими блокнотами, магнитофоном и прочим
Волкова, по сравнению с другими, надолго задержалась в кабинете с безымянной табличкой. Дольше неё в этом звании пребывала только Вероника Альбан – соседка Натальи по комнате. В редакции пугливо шептались о причине благосклонности главного редактора к этой тридцатишестилетней незамужней женщине. Любовная связь отбрасывалась абсолютно. Высокий, подтянутый, хотя и стареющий, но всё ещё молодящийся Грегор Викторович Янкин был избалован женскими увлечённостями. А пожив до начала перестройки несколько лет в Праге, где работал в международном (но финансируемом Советским Союзом) журнале социалистической тематики, он узнал, к тому же, утончённость европейской любовности.
Причина благосклонности была в ином. Вероника Альбан – фигурой мужеподобная женщина, с широкими, костистыми плечами, с большими и в любое время года красными кистями длинных рук, имела не только приятное, можно даже сказать – красивое лицо и буйные, от природы вьющиеся волосы, но и хватку пантеры. Она решила женить на себе давнего друга Грегора Викторовича, трижды разведённого, талантливого, пятидесятисемилетнего обозревателя одной из центральных газет. Дело тянулось долго, кандидат в мужья время от времени выскальзывал из цепких объятий Вероники, однако при этом не переставал писать за неё статьи и просить друга о благосклонности.
Сейчас у Альбан с жертвой был период «мира в саванне», когда охотница сыта, а обречённое парнокопытное полагает, что дремлющая на солнце пантера это всего лишь добрая киска.
– Ну, чего Грегор от тебя хочет? – спросила она, увидев сосредоточенное лицо вошедшей соседки. – Не проникла в его великие замыслы?
– Не нашла противников сохранения Союза.
Наталья неохотно полезла в сумку за диктофоном.
– А может, их там действительно нет? – с сомнением проговорила она.
– Значит, надо придумать. Помнишь известное выражение: цель оправдывает средства?
– Да, конечно. Девиз иезуитов.
– Нам с тобой наплевать, чей это девиз. Главное – он сегодня актуален. Если нет противников Союза, мы должны их придумать. Показать другим – вот: смотрите! Вы колеблетесь, боитесь сказать своё решительное слово… А такие люди уже есть. Подтягивайтесь к ним. Как там изрекал любимый автор нашего Грегора?… Ульянов – Ленин… Газета – коллективный организатор? Вот мы и должны организовать. У «совка» особая психология. Верить тому, что написано в газете. Тем более, если критикуется власть.
– Я тебе говорила, Вероника. Не переношу этого слова: «совок». Мерзкое оно. Грязное. Меня лично оскорбляет.
– Забыла, забыла, – усмехнулась Альбан. – Но о цели помню. Сейчас информация становится самым сильным оружием. Мы можем одним сообщением взорвать дремотную обстановку… заставить власть трястись от злости… Пока от злости… Потом – от страха. Но для этого надо белое представить чёрным… И не комплексовать. Я сдала Грегору свой репортаж. В нём только один человек проголосовал за сохранение Союза. Остальные – я придумала пять человек… они у меня – «против». Один – мне самой понравилось – так хорошо говорит: «Пусть разваливается империя. Мы на её обломках выстроим процветающую Россию».