Крик совы перед концом сезона
Шрифт:
А плотный 54-летний мужчина с удлинённым лицом и большой залысиной, делающей заметный лоб ещё выше, сурово говорил депутатам:
– Преступность быстро растёт, организуется и политизируется. Никогда в истории страны не получала такого размаха пропаганда секса и насилия. Миллионы людей требуют принятия решительных мер против вопиющей безнравственности и преступности. Поэтому мы считаем: для эффективной борьбы с преступностью требуются меры чрезвычайного характера…
Послушав ещё немного министра внутренних дел и записав в ежедневнике: «Пуго тоже поддерживает Павлова», Виктор собрался было пойти покурить, оставив при этом диктофон включённым. Однако вспомнил, что, выйдя из комнаты, больше в неё вернуться не сможет – замок не имел предохранителя. Пришлось опять браться за наушники. И, как оказалось, вовремя:
То, с чего он начал, сразу захватило Савельева:
– Пользуясь тем, што заседание закрытое, позвольте мне, может быть, несколько обострённей, откровенней изложить, как Комитет госбезопасности видит ситуацию в нашей стране и вокруг нашей державы. Реальность такова, што наше Отечество находится на грани катастрофы. То, што я буду говорить вам, мы пишем в наших документах Президенту и не скрываем существо проблем.
Если в самое ближайшее время не удастся остановить крайне опасные разрушительные процессы, то самые худшие опасения станут реальностью. Не только изъяны прошлого (Крючков на миг затормозил, словно колеблясь: говорить или нет)… но и просчёты последних лет привели к такому положению дел. Главная причина нынешней критической ситуации кроется в целенаправленных действиях антигосударственных, сепаратистских и других экстремистских сил, не получающих должного и решительного отпора. Сегодня очевидно, што их конечными целями, идущими вразрез с интересами абсолютного большинства народа, являются изменение существующего конституционного строя и ликвидация Союза Советских Социалистических Республик.
«Увидели только сейчас? – сердито подумал Савельев. – А Тбилиси? А война в Карабахе? А Молдавия и Вильнюс? Ещё два года назад можно было загасить пробные костерки националистов. Китайцы ведь не дали разгореться пожару… Можно было и на Ельцина надеть узду. У таких смелость до первого кнута и пряника. Теперь его руками рвут страну».
Вспомнив о Ельцине, Виктор вдруг пришёл к парадоксальной мысли. Вот кто мог бы беспощадно растоптать любых сепаратистов, окажись каким-то чудом во главе того Советского Союза, который достался в 85-м Горбачёву. Но «пятнистый», как его зовёт Андрей Нестеренко, и здесь просчитался. Вырастил себе могильщика…
А председатель КГБ продолжал:
– Нет ни одного государства в мире, в котором демократия и гласность действовали бы в отрыве от правопорядка. У нас же в этом – серьёзный разрыв. И с каждым днём он становится губительней. Нельзя выступать за всемерное развитие демократии и вместе с тем не бороться за правопорядок, за торжество Закона… Пока мы рассуждаем об общечеловеческих ценностях и гуманизме, страну захлестнула волна кровавых межнациональных конфликтов. Миллионы наших сограждан подвергаются моральному и физическому террору. И ведь находятся люди, внушающие обществу, што всё это нормальное явление, а процессы развала государства – это благо для каждого человека.
Крючков говорил бесцветным, ровным голосом, не повышая его даже в тех местах, где опытный оратор обязательно выделил бы важные слова интонацией. Он сообщал депутатам о разрыве сложившихся хозяйственных связей, о большом экономическом ущербе от забастовок, о снижении промышленного производства и прогнозируемой безработице. Савельев поморщился. Всё это он слышал и читал каждый день. Что нового скажет человек, отвечающий за безопасность страны? Такого, ради чего закрыли заседание парламента и что объединит разных по разумению людей, сидящих в зале, на судьбоносное решение?
Вдруг журналист насторожился. Председатель КГБ заявил, что хочет сделать отступление и привлечь внимание к одному примечательному документу.
– Он небольшой, – сказал Крючков почему-то извиняющимся тоном. – Всего полторы странички. Называется: «О планах ЦРУ по приобретению агентуры влияния среди советских граждан».
«Ну-ка, ну-ка! – мысленно воскликнул Савельев. – Как это выглядит в документе? В жизни мы эту публику видим на каждом шагу».
О самом понятии «агент влияния» Виктор знал давно. Упоминание о нём встречал в исторической литературе, в мемуарах политиков, в записках дипломатов. Явление это было настолько же древним, насколько размытым в определении. Сюда, например, даже относили женитьбу, по распоряжению Александра Македонского, ста видных юношей из Греции и Македонии на
На протяжении веков людей, действующих против своего государства в интересах другого, зачастую враждебного, обретали путём подкупов, идеологической привлекательности, с использованием национального фактора. Прямым и откровенным агентом влияния российского императора Александра Первого стал министр иностранных дел наполеоновской Франции Талейран. Он работал за деньги. Причём за большие. Также не бескорыстно почти двадцать лет трудился на благо России и министр иностранных дел Австрийской империи Меттерних.
Вообще люди, связанные с дипломатией, всегда привлекали особое внимание зарубежных правителей и их спецслужб. Подумав об этом, Виктор вспомнил о Шеварднадзе, недавнем министре иностранных дел Союза. Он обратил на него внимание ещё в брежневские времена, когда неуёмная льстивость грузинского представителя по отношению к Генсеку сделала его всеобщим посмешищем. На съездах и пленумах каждый республиканский и областной секретарь считал необходимым «лизнуть» «дорогого и любимого Леонида Ильича». Но до такого обилия восхвалений – запредельно холуйских и рабски угодливых, заставляющих краснеть даже самых бессовестных функционеров – не доходил никто. В одном из своих выступлений на партийном съезде Эдуард Шеварднадзе, в ту пору первый секретарь грузинской парторганизации, славословил Брежнева больше двадцати раз! При этом по выспренности сравнений превзошёл сталинского наркома путей сообщения Лазаря Кагановича, который на юбилее вождя в 1939 году назвал Иосифа Виссарионовича «локомотивом нашей эпохи».
Потом Шеварднадзе, так и не научившийся толком говорить по-русски, изощрённо ругал «застой Брэжнева» и взахлёб хвалил начинаемую перестройку. Неожиданно для всех стал министром иностранных дел. Не имея ни соответствующего образования (медицинский техникум и пединститут), ни малейшего опыта дипломатической работы, располагая только покровительством Горбачёва, которому также неуёмно льстил, как недавно Брежневу, новый министр иностранных дел вскоре начал всё заметнее действовать в интересах американской стороны. В этом его публично обвиняли народные депутаты СССР. Называли конкретные факты неоправданных уступок американцам в разоружении, в сдаче советских позиций в Восточной Европе и, наконец, в тайном подписании Соглашения о передаче Штатам спорного участка шельфа в Беринговом море площадью свыше 50 тысяч квадратных километров. Какой это стало удачей для американцев, можно было судить даже по такому факту. Сенат США, обычно годами изучающий межгосударственные соглашения с другими странами, ратифицировал документ о стратегическом подарке в течение нескольких дней. Чтобы в СССР не успели опомниться.
Депутаты группы «Союз» потребовали немедленной отставки Шеварднадзе. Некоторые настаивали привлечь агента влияния и к уголовной ответственности, однако Горбачёв ограничился лишь отставкой своего соратника. Поэтому Савельев ожидал услышать от председателя КГБ не только общие слова об агентуре влияния, но и некоторые фамилии. Хотя бы того же Шеварднадзе. И удивлялся, почему Крючков этого не делает.
Виктор не знал, что главный чекист уже собрался было назвать Шеварднадзе, о котором имел гораздо больше негативных сведений, чем снимавшие его депутаты. Так, министр иностранных дел нарушил существовавшее до того правило и перестал направлять членам Политбюро записи своих бесед с зарубежными представителями. О чём он договаривался с иностранцами, приходилось верить ему на слово или догадываться. Встречаясь с госсекретарём США Бейкером, Шеварднадзе не всегда допускал на эти переговоры советских сотрудников, и даже переводчик зачастую был только американский. Во время встречи Горбачёва с Бушем на Мальте Бейкер улучил момент и сунул в карман Шеварднадзе записку. Уже это напоминало контакт резидента со своим агентом. Ещё удивительнее было содержание записки. В ней предлагалось прекратить помощь семи странам – союзникам СССР: Вьетнаму, Кубе, Афганистану, Анголе, Камбодже, Никарагуа и Эфиопии, а на высвободившиеся деньги построить в Союзе завод по выпуску зубной пасты и мыла. По сути дела, агенту влияния давалась инструкция о направлении действий…