Крик совы
Шрифт:
— Вам хочется попасть в тюрьму, мистер Форестер?
— Нет. — Роберт засунул руки в карманы брюк. — Это что, такая юридическая процедура? Вы всегда сначала спрашиваете подозреваемого, хочется ли ему в тюрьму?
— Нет, не всегда. Может быть, вы взглянете на труп? Мы бы хотели, чтобы вы на него взглянули.
— Прекрасно! — таким же непринужденным тоном ответил Роберт. — Подождите минутку, я только возьму плащ.
Роберт вернулся в чертежную, прошел мимо своего стола к шкафу, потом повернул, вспомнив, что плащ не в шкафчике, а на стуле. Джек
Пока они ждали лифта, Липпенхольц оглядел Роберта с ног до головы.
— Почему вы в плаще? Дождя ведь нет, — сказал он. — Солнце светит вовсю.
— Я люблю плащи, — ответил Роберт.
Он заметил что Липпенхольц страшно доволен, как будто уже успешно закончил расследование.
В черной полицейской машине Липпенхольца они отправились в Риттерсвиль. Липпенхольц сказал, что охотно отвезет Роберта обратно или поручит это кому-нибудь из патрульных.
— Вы были у родителей мисс Тиролф? — спросил он по дороге.
— Нет.
— И не пытались увидеться с ними?
— Нет. Я с ними не знаком, — сказал Роберт.
— Славные люди.
Роберт вздохнул, он был раздражен и чувствовал себя несчастным.
В Риттерсвиле Липпенхольц оставил машину у полицейского участка, и они вошли в дом вместе. Движением пальца Липпенхольц показал седовласому полицейскому, что они нуждаются в провожатом, и дал знак Роберту следовать за собой вниз по деревянным ступеням в конце комнаты. Внизу стояло шесть эмалированных столов, но занят был только один, на нем лежал труп, накрытый грязно-белой простыней. В углу читал журнал полицейский, на вошедших он не обратил никакого внимания.
— Вот он, — сказал Липпенхольц приподнимая угол простыни и откидывая ее.
Роберт заранее постарался взять себя в руки, но при виде трупа слегка попятился. Не сохранилась даже нижняя челюсть. Обозначились кости черепа, ключицы. Излохмаченная бескровная бледная плоть покрывала скелет. Тело казалось телом очень старого человека.
— Зубы, — произнес Роберт. — У него сохранилось несколько зубов.
Липпенхольц живо взглянул на него.
— Да, мы пытаемся найти зубного врача, у которого лечился Уинкуп. К сожалению, он сейчас в штате Юта гостит у родственников. Даже хуже, он там на охоте или что-то в этом роде, — казалось, это обстоятельство забавляет Липпенхольца. Он все еще держал простыню в руках, чтобы Роберту был виден труп.
Движением руки Роберт попросил его закрыть тело.
— Я ничего не могу сказать, сколько бы ни рассматривал его.
— Что-то вы побледнели, мистер Форестер.
У Роберта тошнота подступала к горлу. Он повернулся к двери, высоко поднял голову, но от этого запах, заполнявший помещение, стал еще сильнее. Роберт нарочно двинулся к выходу медленно, не торопясь, так что Липпенхольц открыл дверь первым.
— Спасибо, Чарлз, — крикнул он дежурному, погруженному в чтение, тот в ответ что-то буркнул.
— Как вы думаете, сколько потребуется
— Не знаю.
— А картотека его здесь? Разве никто не может навести по ней справки?
— У него маленькая приемная в Хэмберт Корнера Она заперта.
— Вы сообщили ему в Юту, что дело срочное?
— Нам даже не удалось с ним связаться. Мы говорили только с родственниками. Он куда-то уехал.
— Как его фамилия?
— Макквин, — ответил Липпенхольц — Томас или Теодор. — Он все еще внимательно наблюдал за Робертом. — Что вы скажете об этом трупе? Рост — шесть футов два с половиной дюйма. Худощавое телосложение.
Роберт ответил инспектору только взглядом, ему все еще было не по себе, он не мог даже говорить на эту тему. Липпенхольц вышел вместе с ним на улицу, но задержался на каменном крыльце, разговаривая с другим полицейским, а Роберт отошел к автомобильной стоянке и быстро освободился от нескольких глотков кофе, который выпил утром. К тому времени, как Липпенхольц вместе с другим полицейским подошел к нему, Роберт уже курил.
— Этот джентльмен доставит вас обратно в Лэнгли, — Липпенхольц показал на высокого полицейского и тихо добавил: — Я хотел задать вам сегодня кое-какие вопросы, но, кажется вы себя неважно чувствуете.
— Какого рода вопросы?
— Ну… знаете, давайте подождем до тех пор, когда мне удастся связаться с зубным врачом…
Роберт сказал:
— А нельзя ли сегодня на ночь приставить ко мне охрану? Скажем, полицейский в машине мог бы дежурить перед моим домом.
— Полицейскую охрану? — сказал Липпенхольц улыбаясь еще шире.
— Вы ведь только недавно спросили меня не хочу ли я в тюрьму, а назначить одного полицейского у моего дома — это и дешевле, и проще, правда?
Липпенхольц молча улыбался, явно стараясь придумать в ответ что-нибудь остроумное.
— У меня нет оружия, а у того, кто пытается меня подстрелить, есть, — сказал Роберт.
— Ну, бросьте, не надо преувеличивать…
— Вы ведь не начальник этого полицейского участка, инспектор Липпенхольц? — Роберт ощутил, как на лбу у него выступил холодный пот.
Улыбка сбежала с лица Липпенхольца. Его светлые брови сошлись в напряженную горизонтальную линию.
— Ну знаете, не в вашем положении…
— Вы не хотите согласиться, что за мной охотится с пистолетом Уинкуп, потому что вам это невыгодно. А может быть потому, что у него нет разрешения на оружие? — Роберт рассмеялся.
Тут высокий полицейский, стоявший рядом с Липпенхольцем, громко заворчал, как собака ожидающая хозяина
Липпенхольц задрал изрытый оспинами подбородок.
— Слушайте, мистер Форестер, как бы вам не договориться еще до худших неприятностей, поостереглись бы! Кто вы такой, как по вашему? Нарушитель спокойствия в самом скверном смысле этого слова! Мы можем вас арестовать по обвинению в подглядывании, это вы понимаете? К тому же вам вот-вот предъявят обвинение в убийстве. И вы еще смеете…