Крикеры
Шрифт:
Он использовал её, не так ли?
Другого слова для этого быть не могло. Фил притворялся кем-то, кем он не был, и он использовал её несчастье как средство проникнуть глубже в свои зацепки по «ангельской пыли».
«Она — идеальная информационная жертва, — сказал он себе. — А я идеальный мудак…»
Вики наконец выпрямилась и открыла глаза.
— Ты мне не веришь, да?
— Я верю тебе, — снова солгал он. Ему не хотелось думать о том, сколько лжи он уже наговорил. — Я знаю всё о том, как попасть в чёрный список, Вики. Однажды я расскажу тебе, что случилось
Она молча вздохнула с облегчением.
— Держу пари, ты думаешь, что я виню тебя, да?
В конце концов, это был вопрос, на который ему не нужно было отвечать ложью.
— Ты имеешь на это полное право, Вики. Главная причина, по которой всё пошло к чёрту для нас, это то, что я хотел выбраться из этого города больше всего на свете. Я знаю это. И мне не очень хорошо от того, как всё закончилось для нас.
— Да, но по крайней мере ты знал, чего хочешь, и пошёл на это. Я же была слишком неуверена в себе, слишком напугана, чтобы думать, что могу жить где-то лучше, чем в Крик-Сити. И посмотри на меня сейчас…
— Я и сам не очень хорошо справляюсь, — Фил попытался разрядить обстановку. — Я работал начальником отдела полиции, а сейчас я зарабатываю семь баксов в час, сажая розовые кусты и подкладывая навоз.
— Ты всегда умудряешься обойти неприятные темы стороной, не так ли? — сказала она. — Полагаю, это твой способ быть вежливым.
«Что такое с ней случилось?»
Её лицо окаменело. На мгновение она вовсе не была хорошенькой; она была уродлива в злобном взгляде отвращения к себе.
— Я придорожная стриптизёрша, Фил. Я не собираюсь лгать тебе, — большие, похожие на драгоценные камни зелёные глаза, боролись с внезапными слезами. — И я шлюха.
В одно непроизвольное мгновение часть Фила перенеслась в другое время, так давно, в то время, когда они были влюблены друг в друга и когда нынешнее состояние их жизни было настолько далёким, что казалось немыслимым. Ему хотелось спорить с ней, трясти её за плечи и кричать ей в лицо, чтобы она перестала обвинять себя и вылезла из той грязной канавы, в которую провалилась её жизнь.
«Перестань себя жалеть и возьми себя в руки! — ему хотелось разглагольствовать. — Ладно, ты упала низко, но поднимайся нахуй и живи по-настоящему, пока не стало слишком поздно!»
Но он не мог сказать ничего подобного и знал это. Она нужна ему для своего дела. Он был полицейским, и у него была работа. Он должен был подыграть в этой ситуации.
«Да, моя лучшая зацепка. Девушка, которую я когда-то любил. Девушка, на которой я почти женился…»
— Извини, — сказала она и резко встала. — Мне нужно в ванную.
— Прямо здесь, — указал он.
Она вошла и закрыла за собой дверь. Он знал, что она плачет, и это заставляло его чувствовать себя ещё более презренным. Он был достаточно низок, чтобы использовать её в интересах следствия. Но помимо этого, как бы он ни старался объяснить это Маллинзу или даже самому себе, он знал, что всегда будет отчасти виноват в том, что случилось с ней.
Через несколько минут он начал расхаживать по комнате. Ещё
Он постучал в дверь ванной.
— Ты в порядке, Вики?
— Да.
— Ты уверена?
— Да. Я выйду через секунду.
И когда она действительно вышла из ванной, она, казалось, снова взяла себя в руки.
Как ни странно.
И снова она выглядела опрятной, как с иголочки, её осанка была идеальной, каждый блестящий рыжий волосок на своём месте, но её глаза теперь сверкали, как лёд. Она казалась флегматичной, жёсткой, когда всего несколько минут назад она разваливалась на части.
— Послушай, мне очень жаль, — сказала она.
— У всех нас бывают плохие моменты, Вики.
— Я думаю, что на самом деле я пришла сюда, потому что хотела, чтобы ты знал, что произошло, вот и всё. Я не хотела, чтобы ты думал…
— Не беспокойся об этом. Я рад, что ты зашла.
Их глаза встретились. На мгновение зелёный лёд треснул.
— Неужели?
— Конечно. Слушай, прошлое есть прошлое, верно? У нас обоих есть плохие моменты за плечами, это жизнь. Почему бы нам не попытаться оставить прошлое позади, забыть обо всём этом и оставить всё как есть? Давай будем друзьями, хорошо?
Что-то похожее на подавленное отчаяние отразилось на её лице, но она, казалось, сдержалась.
— Мне бы очень этого хотелось, Фил. Мне бы очень этого хотелось, но…
— Так в чём же проблема?
— Это должно быть секретом.
— Секретом? Почему?
Она взяла себя в руки.
— Я теперь замужем, Фил, — сказала она очень холодно. Она подняла левую руку и сверкнула обручальным кольцом с бриллиантом размером с горошину. — Я замужем за Коди Наттером.
Он попытался справиться со своим шоком, не дать ему вырваться наружу и растревожить воспоминания о том, как он раньше относился к ней.
— Всё ещё хочешь быть друзьями? — спросила она.
— Конечно. Мне плевать, что ты замужем за Элвисом.
Она позволила себе улыбнуться и бросила на него последний взгляд.
— Увидимся, — сказала она и ушла.
Замешательство на мгновение остановило его. Когда он выглянул в коридор, она уже исчезла.
Коди… Наттер… Жена…
Каждое слово шлёпало, как волны об камни. Как может мужчина, каким бы непоправимым ублюдком он ни был, позволить собственной жене танцевать в стриптиз-клубе и заниматься придорожной проституцией в пикапах? Когда Фил закрыл дверь, ему захотелось пробить в ней дыру. Его гнев бушевал, как огромный зверь, пойманный в крошечную клетку. Он думал, что сейчас взорвётся.
И эмоции удвоились, когда он вошёл в ванную. Возможно, чуткость полицейского настроила его на это; любой другой не заметил бы этого и через миллион лет. Но…
«О, боже, Вики, нет, нет, нет!»
На углу старой фарфоровой раковины была рассыпана кучка белой пыли. Он знал, что это такое, ещё до того, как провёл пальцем по верхней десне и почувствовал онемение и холодное покалывание.
Кокаин.
Неудивительно, что Наттер так легко заставлял её раздеваться и трахаться за деньги. Он подсадил её на кокаин…