Криминальная история
Шрифт:
– Задокументируй и приобщи к делу, - сказал он следователю.
– Смотри, Валера, на шее почти ничего не видно, но если приглядеться повнимательней при косом освещении, то на коже просматриваются едва различимые, практически незаметные расплывчатые кровоподтеки без четких контуров. Мягкая удавка была. Плюс инородное волокно на коже шеи и точечные кровоизлияния в слизистой век и белочной оболочке глаз. Асфиксия путем удавления мягкой петлей, несомненно.
Гарик внимательно осмотрел комнату и увидел небрежно лежащий в углу красный мохеровый шарф. Также осторожно
– Сдается мне, что этим шарфиком и задушили бедного старика. Валера, ты, конечно, свое дело разумеешь, но не забудь провести экспертизу относительно идентичности волокна с шеи трупа и волокон шарфика.
Потом он продиктовал Волшебникову протокол осмотра трупа казенным экспертным языком, после чего, не удержавшись, в своем вольном стиле подвел итог:
– Значит так. Сегодня ночью, примерно между полуночью и тремя часами, некто или несколько преступников проникли в дом старика Кокуева. Это, конечно, мог быть и один человек, но что-то подсказывает мне, что их было хотя бы на одного человека больше. Вот, Юрик «пробьет» по своей картотеке пальчики, и многое прояснится.
Что им было нужно от убитого, выяснять тебе, уважаемый. Но, думаю, деньги, ведь старик был богатым человеком даже не по нашим жлобским меркам. Но это не экспертная компетенция.
Сначала они его прилично измордовали, потом основательно поработали ногами, покрушив нашему потерпевшему ребра и отбив внутренние органы. Вероятно, пытали; видишь следы ожогов от действия пламени на кистях рук. Не исключаю, что была использована зажигалка. Далее, то ли отчаявшись получить требуемую сумму, то ли, получив, но будучи отмороженными и не желая иметь живого потерпевшего, который может ненароком опознать, задушили его вот этим красным мохеровым шарфиком. Били они его долго и нудно.
Вот все, что я могу сказать тебе на сегодняшний момент, любезный. После вскрытия ты получишь куда больше информации, но, в принципе, она мало, что добавит к сказанному. Основную канву я изложил.
Гарик стянул резиновые перчатки, прошел в кухню, выбросил их в мусорное ведро и стал тщательно мыть руки. Лишь потом, с чувством выполненного долга, развалившись на стуле и лукаво посматривая на сыскаря и вошедшего следователя Волшебникова, с удовольствием затянулся сигаретой. Сделав несколько глубоких затяжек, он вытащил из внутреннего кармана пиджака плоскую фляжку из никелированной стали, обтянутую кожей и наполненную водкой. И протянул ее, словно дразня, своим «коллегам».
Затем глумливо хохотнул:
– Пардон, я и забыл, что вы на службе, чуваки, - и отпил хороший глоток.
Сыскарь Володя только что закончил допрашивать насмерть перепуганную продавщицу кокуевского магазина «Гиссар». Наступила очередь Хонгора, сына задушенного. Тяжело вошел он в небольшую по размерам кухнешку, наполнив ее запахом густого перегара.
Следователь Волшебников обратился к Гарику:
– Для начала давайте проведем ему экспертизу.
– Разумно. Выноси постановление, и не завтра-послезавтра, а прямо сейчас. Потом
– И Гарик, представившись Хонгору, попросил его раздеться до трусов.
В своей работе Гарик был скрупулезен, что трудно было предположить по его разгильдяйским манерам и полубогемному облику. Халтуру в деле он терпеть не мог. Дотошно осмотрел тело свидетельствуемого, обратив особое внимание на костяшки пальцев рук. Не обнаружив ничего, он начал также внимательно разглядывать одежду и обувь Хонгора, особенно подошвы утепленных кроссовок. Не найдя там ничего подозрительного, лишь театрально развел руками.
– На одежде есть какие-то темные помарки, но кровь ли это, выяснят наши биологи.
– Надо взять подногтевое содержимое, - сказал Волшебников судебному медику.
– Может, ты предложишь мне еще маникюр ему сделать? По УПК это твоя прямая обязанность, вот и выполняй, - Гарик не переваривал чересчур самонадеянных следователей и всегда ставил их на место. Подчеркнуто независимо он вышел на морозную январскую, бесснежную улицу, насвистывая незабвенную “Hey Jude”, держа в одной руке сигарету с зажигалкой, а в другой – плоскую никелированную фляжку.
– Чего это он? – опешил обидчивый Волшебников.
– Он такой, - ответил Володя.
– Пижон, конечно, поддавальщик, но дело свое знает досконально. Клевый эксперт, спец на все руки, и гордый. Очень не любит, когда ему пытаются залезть на шею.
Вдвоем они стали допрашивать сникшего совсем Хонгора.
– Фамилия, имя, отчество, год рождения?
– Кокуев Хонгор Максимович, 1949 года рождения.
– Кем приходитесь погибшему Кокуеву Максиму Сергеевичу?
– Родной сын.
– Где проживаете?
– Вообще-то, прописан по этому элистинскому адресу, но постоянно проживаю в крестьянском хозяйстве «Гиссар». Это в пятнадцати километрах от города в Целинном районе.
– Чем занимаетесь?
– Отец поручил мне контролировать это крестьянское хозяйство. Там он разводит овец редкой породы. Специально привез их из Средней Азии. За ними, да и за рабочими, глаз да глаз нужен.
– Так ты там управляющий?
– спросил следователь.
– Нет. Вроде старшего. Отец платит мне твердую зарплату.
– И в какой же сумме выражается Ваша твердая зарплата?
– полюбопытствовал сыскарь.
– Семь тысяч рублей.
– Креста на нем нет, то есть, не было. Родному чаду и такие крохи!
– почти искренне огорчился Володя.
– Отец не любил сорить деньгами, - дипломатично заметил Хонгор.
Волшебников с явным недовольством на лице заметил:
– Несет от тебя, как от пивной бочки!
– Выпивши я вчера был крепко, - пояснил допрашиваемый.
– Ты, что, алкоголик?
– в лоб спросил следователь.
– Да, нет. Пью я редко, отец был трезвенником и этого дела не переваривал, на дух не переносил. Но бывают случаи, когда выпиваю до такого состояния, что не помню вчерашнее.
– И вчерашнюю ночь, разумеется, не помнишь?
– в вопросе Волшебникова звучало плохо скрытое утверждение.