Криминальная Москва
Шрифт:
— Ничего, товарищ капитан.
— Сарай смотрели?
— Перерыли все…
— Ломай стены.
Хозяин бросился к сараю, раскинул руки:
— Не дам! Кто возместит ущерб?
— Я возмещу, — спокойно ответил Абрамов, — лично сам… Если, конечно, ничего не найду.
Кожу они нашли в двойной стене сарая. А под стыком стен обнаружили схрон. В нем был трехлитровый бидон, набитый деньгами, и пол-литровая банка от маринованных огурцов, под крышку заполненная прозрачными камушками.
Находка была столь неожиданной, что Абрамов поехал в местное отделение, чтобы доложить начальству.
— Немедленно
На Петровке полковник взглянул на банку и спросил:
— Считали?
— Изъяли с понятыми, считать и оценивать будем здесь.
— Поехали.
— Куда?
— На кудыкину гору.
Кудыкиной горой оказалось партийное здание на Старой площади.
В приемной вельможной дамы, занимавшей в ту пору высокий пост, шеф приказал Абрамову:
— Жди.
И исчез с портфелем за дверями, выполненными, как тогда было принято, под платяной шкаф. Такую маскировку, чтобы ввести в заблуждение ворвавшегося террориста, придумали после убийства Кирова.
С той далекой поры нужно было входить в шкаф, чтобы попасть в сановный кабинет.
— Мне стало страшно, — рассказывал Эрик Абрамов, — ведь все эти ценности «висели» на моих капитанских плечах.
Полчаса страха, и полковник вновь появился в приемной.
— Благодарность тебе, Абрамов, от партийного руководства. Большие ценности державе вернул. На, поезжай, оформляй, как надо.
Он протянул портфель Абрамову.
В машине мой друг раскрыл портфель, вынул банку и увидел, что она стала не такой полной, словно один слой сняли.
Потом шеф стал комиссаром милиции третьего ранга, а самого Абрамова премировали месячным окладом. Вот такая история произошла в самом начале знаменитой оттепели.
Мы еще вернемся к этой занятной истории, а пока давайте совершим экскурс в далекое прошлое.
Работая над романом о русской сыскной полиции, я перерыл кучу архивных материалов.
Меня очень заинтересовало распоряжение товарища министра внутренних дел, действительного статского советника Сергея Петровича Белецкого начальнику Московского охранного отделения полковнику Мартынову. В нем говорилось о незамедлительном задержании в обстановке особой секретности отставного штабс-капитана лейб-гвардии Литовского полка Буланина Алексея Викторовича.
Все. Больше ничего в этом документе не было. В чем провинился бывший штабс-капитан перед МВД Российской империи, было для меня неясно. К великому сожалению, я уже дописал роман «Полицейский», когда нашел документ, проливающий свет на эту таинственную историю.
Представьте себе молодого подпоручика лейб-гвардии Литовского полка — человека из хорошей, но не слишком обеспеченной семьи, попавшего в круговорот легкомысленной и соблазнительной светской жизни столицы Российской империи.
А жалованье небольшое, всего сто десять рублей, да и то из него вычитают обязательные взносы на букеты императрице и полковым дамам, на постройку церкви, на подарки и жетоны уходящим из полка.
И конечно, бега и карты.
Молодой офицер запутался в долгах, и тут он открыл в себе необыкновенный талант. Нет, он не стал писать стихи, как поручик Лермонтов,
Причем делал он это не под покровом ночи, а при скоплении народа, средь шумного бала.
Все дело в том, что драгоценные камни в то время крепились к кольцу двумя способами. Они утапливались в само кольцо, но это были в основном камни не очень большие, а многокаратные бриллианты, изумруды, сапфиры держались в специальных лапках. Это позволяло лучше увидеть подлинную красоту камня. Правда, такое крепление было не очень надежным — если одна из лапок случайно отходила, камень можно было утратить навсегда.
Вот этим и воспользовался гвардейский офицер: он начал выкусывать камни, когда целовал даме руку.
Кто возразит, если красавец офицер чуть дольше, чем требует этикет, и более страстно поцелует даме руку?
Ну а через какое-то время дама замечала пропажу камня, но была уверена, что потеряла его.
Попал Буланин под подозрение только в 15-м году, когда выкусил здоровенный, как орех, изумруд у жены французского посланника.
Но тогда, уже уйдя с военной службы, он стал любовником жены Великого князя Кирилла Владимировича и, вполне естественно, был близко знаком со всеми действующими лицами пьесы о закате монархии в России.
Поэтому-то Белицкий и поручил задержать его не начальнику Московской сыскной полиции Карлу Петровичу Маршалку, а гению политического сыска и интриг полковнику Мартынову.
Московская охранка взяла Буланина, он был предан суду, лишен всех званий и привилегий и отправлен рядовым на фронт, где и сгинул в сырых окопах под Ригой.
Сгубил бывшего штабс-капитана бриллиантовый дым.
В 1957 году я уволился из армии. Москва, как ни странно, очень изменилась за то время, что я ее не видел. Куда-то подевались многие мои веселые друзья, и вечерний променад по улице Горького стал не таким притягательным, а может быть, мы просто повзрослели. Трудно сказать.
Но с удивительным постоянством по московскому Бродвею продолжали гулять деловые. Магазинщики, бойцы службы быта, комиссионщики.
Их дамы по-прежнему удивляли прохожих роскошными шубами и россыпью бриллиантов.
Драгоценные камни считались в столице лучшим вложением капитала.
Однажды ко мне пришел приятель, которого я знал еще со школьных времен.
— Помоги мне в одном деликатном деле.
— В каком?
— Понимаешь, я женился, живем мы с родителями жены в маленькой квартире, а тут кооператив замечательный в центре подвернулся, но нужно внести все деньги сразу.
— Тебе нужны деньги?
— Нет. Деньги у меня будут, но для этого надо продать одну вещь.
Он вынул из кармана мешочек, в котором во время войны мы носили в школу чернильницы-непроливайки (это был именно тот мешочек, на нем еще оставались ржавые следы чернил того времени), и достал из него широкий золотой браслет, усыпанный камнями.
Он положил его на стол, и моя скромная комната в огромной коммуналке на улице Москвина преобразилась, словно светом каким-то наполнилась.
— Откуда у тебя эта красота? — спросил я.