Криминальные каникулы
Шрифт:
— Ты права, я дура!
На пляже не было ни души. Мы с восторгом кинулись в воду. Потом вылезли и растянулись на песке. И вдруг услыхали голоса:
— Гляди, Клав, по-моему, те самые девчонки!
— Вроде да!
Я подняла голову. Неподалеку от нас расположились Клава с Томкой. На ловца и зверь бежит. Может, что-то интересное услышим. Дамы переоделись и довольно долго решали вопрос, идти ли им сейчас в воду или сперва немного пожариться на утреннем солнышке.
— Мотька, — прошептала я, — идем в воду, чтобы
Мы вскочили и бросились в воду, делая вид, что не замечаем их. В воде мы издавали самые невероятные возгласы на несуществующем языке.
— Мотия, кармагель! — вопила я.
— Хора, лупендрон! Куша ботана мур?
— Мур! Мур!
Когда-то в раннем детстве мы с Мотькой обожали играть «в иностранцев». Мы часами могли нести всякую околесицу на якобы иностранном языке. Теперь это умение нам пригодилось. В жизни все может пригодиться, даже лупендрон.
Вскоре дамы тоже влезли в воду. Но абсолютно ничего интересного не сказали.
Потом, уже лежа на песочке, мы услышали:
— Клав, на каком языке эти девчонки болбочут?
— Да кто их знает, но вообще-то похоже на венгерский.
Мы чуть со смеху не лопнули. И вдруг Клава спросила:
— Томка, а ты к Марику на день рождения идешь?
— Не-а, я же завтра опять в Москву лечу.
— Разлеталась ты!
— Ой, не говори! Надоело до смерти! Но тут у нас такие дела творятся…
В этот момент я увидела, что по пляжу к нам направляется Аркашка. Сейчас он нас окликнет, и тогда все пропало… Я сорвалась с места и как дунула по песку! Подлетев к обалдевшему от моей скорости Аркашке, я зашептала:
— С нами ни слова по-русски!
— Понял! — отозвался Аркашка, окинув взглядом пляж.
Мы с ним не спеша направились к Матильде. По-моему, Аркашка положил на нее глаз.
— Шалом!
— Шалом!
Он бросил сумку на песок.
— Пошли в воду! — прошептал он. Заплыв подальше, мы наконец могли поговорить.
— Я позвонил, мне Вовкина мамаша сказала, что вы на пляже, а Вовка дрыхнет. Предлагаю сейчас пойти ко мне, мои уехали в Беер-Шеву, так что мы с Маратом одни, хоть поговорить нормально сможем.
— А Марат — это кто? — спросила я. — Твой брат?
— Нет! — заржал Аркашка. — Это мой пес! Но он мне как брат!
— Погоди, чего мы с утра к тебе попремся, у нас сегодня предпоследний день, погода такая роскошная, давай лучше погуляем! — возразила Матильда.
— А может, еще позагорать, послушать, а вдруг что-то интересное услышим, — предложила я.
— Да они уже уходят! — воскликнула Матильда.
В самом деле, дамы плескались под душем.
— Тогда пока побудем здесь, — решительно заявила Матильда, — уж больно жалко от моря отрываться, а потом пойдем к тебе на часок.
— У меня в холодильнике здоровенная кастрюля компота! Из здешних фруктов — обопьешься!
— Холодный компот — это хорошо, — мечтательно
— Тогда пошли сейчас, а потом можно будет сюда на великах приехать!
— Ой, здорово! — обрадовалась Матильда. — А сколько их у тебя?
— Два, мой и мамин. А третий у соседей возьмем. Покатаемся по городу, а потом опять можно сюда приехать. Принимаете программу?
— Принимаем!
Через полчаса мы добрались до Аркашкиного дома. В передней нас встретил Марат — редкой красоты доберман-пинчер. Черный с рыжими подпалинами, изящный и, сразу видно, умный. На кухне Аркашка налил нам по здоровенной кружке потрясающего ледяного компота, и мы уселись на балконе.
— Надо Вовке позвонить, — сказал Аркашка, — пусть подваливает.
— Конечно, позвони. У него тоже есть велик! Вовка обещал прийти через двадцать минут. На балконе к нам присоединился Марат.
— Сколько ему лет? — спросила я.
— Четыре! А хорош?
— Хорош, ничего не скажешь.
— Скажи ему: Марат, ты красивый!
— И что будет?
— Увидишь!
— Марат, — сказала я, — ты красивый! И пес улыбнулся! Честное слово!
— Да! Я такого еще не видела! — закричала Мотька.
— Он вообще жутко умный, все понимает, — хвастался Аркашка, — к нам один раз вор забрался, так он его из квартиры не выпустил.
— Ну, это многие собаки умеют! — пожала плечами Мотька.
— А один раз маме ночью стало плохо, так он пришел за мной, разбудил меня и отвел к ней.
И вдруг мне в голову пришла шальная идея! Но я решила сама всесторонне ее обдумать, прежде чем делиться с друзьями. Если это выгорит, то…
Вскоре явился Володя с велосипедом, Аркашка сбегал к соседям, и мы вчетвером покатили по тихим и пустынным улицам Тель-Авива.
— Аська, ты чего такая задумчивая? — спросил Володя.
— Задумчивость ее подруга от самых колыбельных дней, а вы не знали? — закричала Матильда. Она чувствовала, что нравится Аркаше, и была на подъеме.
Я только отмахнулась от них. Идея мало-помалу вытанцовывалась.
Накатавшись вволю, мы решили еще искупаться, а потом нашли на набережной открытое кафе-мороженое. Посетителей там не было. Мы сели в тенечке. Аркашка рассказывал, как снимался в кино.
— Первый раз мне так легко показалось, хоть меня и учили карманы чистить, а потом с каждым разом все труднее…
— А ты артистом хочешь быть? — спросила Мотька.
— Вообще-то да, но в Израиле мало фильмов снимают…
— Я тоже буду артисткой, но я хочу в театре играть, вот как Аськина мама!
— Твоя мама актриса? — удивился почему-то Аркашка.
—Да.
— А как ее фамилия?
— Монахова Наталия Монахова.
— Она такая блондинка с пышными волосами?
— Да, а откуда…
— Она снималась в «Голубой мечте»?
— Да, но…
— И еще я видел по телеку «Нору». Она там играла?