Криминальные сенсации (Часть 2)
Шрифт:
"Австрийское отделение общества лозоходцев" вынуждено было объявить о своем банкротстве.
Через несколько недель замок Аурольцмюнстер был заявлен на продажу с аукциона, однако не нашлось никого, кто захотел бы дать за него хотя бы шиллинг. Вильгельм II удовлетворился несколькими комодами из оставшейся в замке старинной мебели; князь Вендт Эйленбургский выразил свое требование о возврате двухсот сорока тысяч шиллингов в виде бог знает которой по счету закладной на имущество замка; другие кредиторы, включая Гитлера, Рупрехта Баварского и руководителя "Стального шлема" Зельдте, воздержались от предъявления претензий по долговым обязательствам. Они поняли, что потерянных денег не вернуть, и были озабочены лишь тем, чтобы не стать посмешищем в глазах общественности.
В газетном мире на удивление быстро смолкли разговоры об Аурольцмюнстере.
Поэтому конец компании «Аттила» освещен в документах лишь немногими свидетельствами. В психопатологическом исследовании случая, опубликованном в журнале "Архив криминологии" в июле 1955 года, по этому поводу говорится следующее: "Шапеллер до своей смерти, последовавшей 17 июля 1949 года, жил в опустевшем замке Аурольцмюнстер, который никто не хотел покупать. Биндербергер попал в сумасшедший дом. Доктор Ветцель поначалу пытался агитировать в газетах за продолжение раскопок и призывал к «выдержке», но затем вернулся в Мюнхен, поссорившись с обманутым Шапеллером. В конце концов история замка Аурольцмюнстер была отодвинута на задний план политическими событиями и предана забвению".
Психиатрическая оценка случая содержит следующие заслуживающие внимания заключения: "Против Шапеллера в 1920 году было выдвинуто обвинение в растрате, но он был признан невменяемым. Согласно документам, речь шла о шизофрении. Позже он неоднократно упоминал об этом медицинском заключении, пытаясь манипулировать им. Правда, по документам нельзя сказать, правильным ли был этот диагноз. Тем не менее экспансивные навязчивые идеи Шапеллера ясно свидетельствуют о том, что он был душевнобольным и его действия в значительной степени определялись бредовыми представлениями и маниакальными приступами.
Кладоискатель Биндербергер вскоре после прекращения раскопок попал в психиатрическую лечебницу, где и умер через несколько лет. Биндербергер был известным и к тому же убежденным в своих способностях лозоходцем. Можно предположить, что в результате душевного распада его прежние научные убеждения выродились в иллюзорные представления, и это сделало его жертвой манипуляций мошенников.
Однако наиболее подозрительной фигурой в этой истории является доктор Ветцель, в значительной степени способствовавший созданию и финансированию сомнительной компании «Аттила». Был ли Ветцель просто шарлатаном и мошенником, который использовал бредовые идеи Шапеллера и готовность окружающего мира поверить в мистическую чепуху, чтобы обогатиться? Хотя многое говорит в пользу именно этого предположения, не следует все же упускать из виду, что, несмотря на стремление к наживе, доктор Ветцель верил — по крайней мере временами — в фантастические представления владельца замка Шапеллера…"
Таким образом, проблема правовой оценки кладоискательства и тех правонарушений, которые с ним связаны, остается открытой. Можно ли уличить кладоискателя или того, кто извлекает пользу из его действий, в том, что они знали о фактической несостоятельности подобных манипуляций, т. е. обманывали окружающих умышленно? Вряд ли, потому что любой лозоходец будет клятвенно заверять, что он верит в свое искусство, и в большинстве случаев так оно и есть!
Однако вернемся к доктору Ветцелю, единственному, кто без какого-либо имущественного, морального или душевного ущерба пережил крушение компании «Аттила». Он вернулся в Мюнхен целым, невредимым и, судя по всему, с набитыми карманами — по крайней мере, так утверждали обобранные кредиторы. Позже Ветцель категорически отрицал это. В финансовых делах Аурольцмюнстера не обнаружили и вряд ли когда-нибудь обнаружат серьезные злоупотребления, и Ветцель довольно искусно открестился от всего, что было связано с компанией «Аттила». То, что доктор прежде научно обосновывал и оправдывал со всей силой своей риторики и при помощи авторитета председателя объединения кладоискателей и лозоходцев, он затем в присущей ему же мистически-витиеватой манере предавал анафеме. В продолжавшем выходить как ни в чем не бывало журнале "Природа и культура" он писал среди прочего: "Я стал жертвой вампира, который, как мне казалось, был человеком, воплощавшим одновременно добро и зло и стремившимся за счет высвобождения обрести покой… Всем своим «я» мне суждено было погрузиться в храм всех
И именно этот доктор Ветцель двадцать два года спустя, когда директор института судебно-медицинской экспертизы Боннского университета доктор Прокоп в научной работе дал оценку дела Аурольцмюнстерского замка, осмелился подать жалобу в мюнхенский окружной суд с требованием запретить публикацию. Лишь узнав из встречной жалобы, что доктор Прокоп собрал в Аурольцмюнстере обличительный материал, подтверждающий его высказывания, Ветцель забрал жалобу.
Экскурс, который мы здесь проделали, снова возвращает нас в зал вуппертальского суда присяжных, где завершается процесс над чудо-врачами, поскольку последнее звено в этой цепи событий — доктор Ветцель — имеет непосредственное отношение к процессу. Ведь это он был инициатором и изобретателем прибора для защиты от земного излучения, названного им "регулятором эфира". Поэтому его пригласили на процесс в качестве эксперта, и он использовал благоприятную возможность и богатый опыт в кладоискательстве и лозоходстве, чтобы представить лечебные методы обвиняемых в частности, а также теорию и практику "волшебного прута" в целом как самую современную и единственно истинную науку. Впрочем, о том, что в этой наисовременнейшей из всех наук Ветцель потерпел крах еще четверть века назад, публика из его заключения не узнала. Тем не менее он поклялся на Библии "не говорить ничего, кроме правды, ничего не прибавляя и ничего не умалчивая ради выяснения правды".
Часы в зале суда показывали 16.31, когда в зал вошли судьи и председатель принялся быстро и привычно читать приговор.
"Именем народа! Я объявляю следующий приговор коллегии окружного суда. Обвиняемые Ашофф и Корталь являются виновными в многократном мошенничестве, обвиняемый Пэзлер — в пособничестве мошенничеству, а также в нарушении закона о врачебной практике. Подсудимые приговариваются: Ашофф и Корталь к одному году тюрьмы и денежному штрафу в одну тысячу марок, обвиняемый Пэзлер к девяти месяцам тюрьмы и денежному штрафу в девятьсот марок. Судебные издержки взыскиваются с обвиняемых".
Председателю пришлось довольно долго стучать карандашом по столу, чтобы успокоить волнение в зале. Возгласы одобрения и возмущения смешались в единый нарастающий гул. Нельзя было разобрать, какая из сторон шумит громче. Голос председателя слабел, и доносились лишь отдельные обрывки фраз из обоснования приговора.
"Обвиняемые безответственным образом использовали в корыстных целях мистически-оккультные склонности людей, поэтому, если останутся без наказания их действия, нельзя будет осудить какого-либо цыгана, который гадает на кофейной гуще или читает судьбу по линиям на ладони. Волшебные пруты и экранирующие приборы, которыми они пользовались, с физической точки зрения являются абсолютной бессмыслицей — не существует никакого вредного для здоровья земного излучения, и до сих пор еще никто не смог объяснить, что такое вообще земное излучение и в чем заключается его вредоносное воздействие".
Тут голос судьи стал громче: "Обвиняемые своими невероятными методами не только причинили значительный финансовый ущерб, но и подвергли величайшей опасности жизнь и здоровье своих пациентов, поскольку воспрепятствовали им воспользоваться надлежащей врачебной помощью. В одном случае, как было доказано, на них лежит вина в смерти пациентки. Семидесятидвухлетняя больная раком женщина покончила жизнь самоубийством, после того как открыла прибор, который был продан ей как абсолютно надежное лечебное средство за сто двадцать марок. Кусочек проволоки, катушка и коробка для бутербродов — вот что, оказывается, было универсальным средством, исцеляющим от самой страшной из болезней…"
Убийство в Голливуде
Голливуд… Он был в свое время синонимом богатства, счастья и вечной молодости. В представлении миллионов людей — это сказочные виллы, умопомрачительно дорогие ночные рестораны и сверкающие хромированным покрытием лимузины. Двести пятьдесят кинокомпаний почти тридцать лет снабжали бесчисленных обывателей иллюзиями беззаботной жизни, получая при этом миллиардные прибыли. За вполне доступную плату Джоны и Клары могли тут же, в кинотеатре за углом, сидя в скрипучих креслах, забыть обо всех печалях своей бесцветной жизни.