Криминальный гамбит
Шрифт:
Проповеди городского головы оба слушателя воспринимали с иронией. Бывший коммунист, бывший зампредисполкома, председатель комиссии по атеизму, на старости лет Стародымов неожиданно уверовал в Бога. Неудачно сложившаяся судьба детей бургомистра была этому причиной. Дочь Наталья трижды побывала замужем: с одним она развелась, другого, бизнесмена, убили, третий умер от рака.
С сыном была совершенно другая история. Внешне физически здоровый, он был явно недоразвит умственно. Туповатый, какой-то неловкий в движениях, Петруша Стародымов
Веселился он и в академии, быстро сколотил вокруг себя компанию таких же, как и он, молодых придурков. Слава богу, это было заведение частное, платное, а значит, Петеньку и его друзей до поры терпели, но уже поговаривали об увеличении оплаты за следующий семестр. Деньги богатых родственников компенсировали потерю нервных клеток преподавателей.
— Вот вы наших сыновей выгораживаете, — продолжал бургомистр. — А я говорю, что они должны понести наказание, ибо это справедливо. Валентина Петьку на Канары услала, а он должен в тюрьме сидеть вместе с вашими оболтусами…
Мамонов с кривой улыбкой налил в рюмку «Смирновской» и подал мэру.
— Что это? Зачем? — не понял тот.
— Пей, — властно приказал подполковник, и Стародымов мелкими судорожными глотками выпил до дна. После чего продержался на ногах не больше минуты. Он стоял с пустой рюмкой в руках, уставившись куда-то в плинтус, и раскачивался, быстро увеличивая амплитуду. Гусев с хозяином дома ловко перехватили его как раз в тот момент, когда ось абсцисс в виде пола грозила соединиться с осью координат, являющейся лицом первого человека Кривова.
— Давай его сюда, — распорядился Мамонов, решив успокоить кающегося грешника на широком кожаном диване испанского производства. Уложив Стародымова, спасители его налили себе по рюмке и принялись обсуждать новую проблему, возникшую с появлением в Демидовке бургомистра.
— Совсем старый чокнулся с этой религией, — проворчал Гусев, поглядывая на храпевшего с астматическим надрывом мэра.
— Да, так крыша может и совсем уехать, — согласился Мамонов. — Они с Валькой вообще на богомолье куда-то на Валаам ездили, а потом она одна в Киеве какие-то пещеры посещала.
— Да ты что? — удивился Вадим. — А я думал, она опять на Кипр летала.
— Нет, все, отгрешила свое, теперь замаливает.
— Климакс, поди, стукнул.
Мамонов только хмыкнул и, пододвинув к себе телефон, набрал номер.
— Ты кому это звонишь? — спросил Гусев.
— Вальке, чтоб не искала. Алло! Валентина Павловна, извини, что разбудил, это Мамонов. Просто хочу сообщить, что Александр Иванович у нас. Да, отдыхает.
Ну, перебрали немножко, завтра как штык его
Гусь, развалившись в кресле, кивнул в сторону спящего бургомистра:
— И все-таки что с ним делать? Как ты думаешь, это у него серьезно?
— Ты про что?
— Ну, все эти дурацкие шуточки, — пояснил Вадим. — «Должны сидеть в тюрьме…» — процитировал он отдыхающего гостя.
— Да брось ты! — отмахнулся Мамонов, долгие годы бывший с четой Стародымовых на короткой ноге. — Пусть проспится, а завтра из него Валентина быстро эту дурь выбьет. За сына она готова на все, убьет кого угодно.
— Это хорошо, но ты так и не ответил, что со своими операми делать будешь?
Ведь роют, суки, так и идут по следу, волки поганые!
Подполковник скривился:
— А кто виноват? Если бы твой Боря задолбал не этого полудурка, а Колодникова, сейчас бы проблем не было.
— Что ты уперся в майора?! Между прочим, этот лейтенант твой так и пасет Орлову. А, Мазуров?
— Он вне игры.
— Он-то да, а весь остальной утро пашет, копает это дело.
— Что они не нароют, я все подчищу. Вот твои быки ни хрена не могут,начал раздражаться Мамонов. — Я снял охрану с девки, и что? Хренушки?
— Не ссы, завтра ей придут кранты, там все схвачено, — отмахнулся Гусь.
— Если ее не будет, мы все аккуратно переводим на покойничков, Бурлака и Свинореза. Не подкопаешься.
Мамонов подошел к окну, посмотрел на слабую, только занимающуюся зарю.
— Что-то Дик сегодня из себя выходит, — сказал он, вглядываясь в темноту, будто стараясь определить причину собачьего беспокойства. И вдруг увидел, как в лесопосадке вспыхнули на секунду автомобильные фары и тут же скрылись за пригорком, машина выбралась на шоссе и поехала в сторону Кривова.
«И сюда, сволочи, добрались. И не лень им ездить в такую даль, чтобы потыкаться носом в закрытые ворота», — подумал подполковник, отходя от окна.
Дик перестал лаять и начал жадно лакать из миски воду. Было пять утра, когда Гусев ушел. Мамонов собирался ложиться спать, но зазвонил сотовый, и он с удивлением услышал голос недавнего гостя:
— Слушай, братан, я забыл тебе сказать: тут кто-то звонил мне, у меня этот номер остался на определителе. Вроде бы случайно, не туда попали, но ты пробей на всякий случай.
— Диктуй, — сказал Мамонов, вытаскивая из кармана ручку.
— Три, сорок, пятьдесят два.
Подполковник замер, потом переспросил:
— Какой номер?
— Три, сорок, пятьдесят два. Что, знакомый номерок?
Мамонов мог ответить сразу, мгновенно. Телефон с этим номером стоял на столе, за которым шесть лет назад сидел майор, старший оперуполномоченный уголовного розыска, то есть он сам. Теперь этот кабинет занимал Колодников… И номер принадлежал ему.