Криминальный кураж
Шрифт:
Небо, затянутое свинцово-сизыми тучами, клонилось к земле, словно жаждая раздавить все, на ней находящееся. Мрачноватая погода, прямо для готической сказочки, не меньше. В такой ливень хочется сидеть дома, желательно — перед ярко пылающим камином, пить крепкий кофе, курить сигару, вяло покачиваясь в кресле-качалке, и поедать что-то вроде «коньяка в шоколаде» или пирожных.
Машин на дорогах практически не было. Видно, немного найдется идиотов, желающих раскатывать по городу в подобную весеннюю погодку. Я вела свою «девяточку» совершенно спокойно, не боясь чьего-то неосторожного обгона. И думала о том, что, наверное,
Перед мысленным взором встало лукаво-интеллигентное лицо Андрея с кошачьими глазами, полускрытыми очками в слишком толстой черной оправе. И вспоминалось, как доберман, гибкий и черный, жался к ноге хозяина и преданно заглядывал ему в глаза.
Нет, не буду заниматься этим делом, благотворительность — не моя стезя! — приказала я себе мысленно и тут же обратилась к Сидоренко:
— Вань, а какие отношения были у Астраханцевой и Перцевого? Как он мог затащить ее на вашу вечеринку?
Вырванный из плена своих мыслей, судя по выражению лица невеселых, Сидоренко задумчиво ответил:
— Танечка, я понятия не имею. По-моему, они очень давно общались. Встречались, может, даже любовниками были. Года два назад, наверное. Вот и все. А так… Сама знаешь, я не слишком интересуюсь людьми. Вот работа…
— Кстати, как называется ваше НИИ? Чем оно занимается? Что за проект мы отмечали вчера? — не знаю, могут ли мне пригодиться такие сведения, но лучше хоть что-то, чем совершенная пустота в сознании.
— НИИ ЭКТ, — непонятно, словно на другом, незнакомом мне языке, например, на турецком, ответил на вопрос Сидоренко. Но тут же расшифровал, уловив удивление в моих глазах: — Электроники и компьютерных технологий. Мы разрабатываем программы, «железо» и навороты для оргтехники. Поэтому нами и заинтересовалась фирма «Морок», московские производители компьютеров. Они нас спонсируют, за что, естественно, получают наши разработки. А что касается последней разработки… — сейчас Ванька говорил гладко, словно выступал с докладом на публике. Даже озабоченное выражение стерлось с его лица — вот что значит истинный ученый. — Мы успешно сдали проект печатающего блока для лазерных принтеров.
— А что, это такая важная вещь? — удивилась я.
— Для принтера — безусловно, — с легким смешком откликнулся Сидоренко. — Но вообще-то, такие блоки уже есть. Мы не изобретали нечто новое, просто старались усовершенствовать то, что имеется в наличии. И это удалось — теперь блоки будут значительно дешевле в производстве, что принесет нешуточную прибыль. К тому же мы произвели некоторые усовершенствования…
Я не стала даже вслушиваться в технические детали того, что они там наусовершенствовали. Мое знакомство с современными технологиями ограничивается способностью пользоваться компьютером для собственных нужд. В остальном же я — полная бездарность.
— А кому еще могли понадобиться ваши разработки?
— Понятия не имею, — изумленно воззрился на меня Ванька. — Может, и надо кому, но я не знаю. Слушай, а почему тебя это интересует?
Я промолчала, а Сидоренко вновь погрузился в глубочайшую задумчивость. Закурил, неловко чиркнув зажигалкой и уронив ее на коврик. Держа в вытянутой
— В моей машине ты не куришь!
— Ладно, — пожал плечами Сидоренко. Чуть покраснел и убрал найденную на полу зажигалку в карман. Потом повернулся ко мне и подхалимски заявил: — Танюш, ты же умная девушка и вообще лучший детектив в Тарасове…
«Ну, такой неприкрытой лестью меня не пронять», — подумала я и улыбнулась, довольная.
— Может быть, ты попробуешь отыскать убийцу Перцевого? — продолжил Ванька. — Я заплачу, ты не бойся. Ведь с тех пор как появились спонсоры, у меня вполне нормальная зарплата. Просто мент этот от меня точно не отвяжется.
Я сделала вид, что раздумываю, хотя думать, в сущности, было не о чем. Впрочем, сначала не повредило бы посоветоваться с моими магическими «косточками» — для порядка. При расследовании, любом, а особенно на первых порах, я всегда советуюсь с высшими силами, так сказать.
Вот и теперь, подогнав машину к обочине, я выудила замшевый мешочек с додекаэдрами и, задумавшись о перспективах дела, швырнула их на сиденье. Сидоренко не удивился — за время нашего с ним прежнего общения он успел привыкнуть к странностям моего метода.
Выпало: 13+30+2. Я с ходу вспомнила формулировку и присвистнула: сочетание, во-первых, означало разоблачение чьих-то неблаговидных поступков. Но, во-вторых, оно предупреждало или советовало: «Никогда ни к чему и ни к кому не предъявляйте претензий — ни к прошлому, ни к людям, ни к богу, ни к судьбе». Ну, начало предсказания предельно ясно: я раскрою дело и отыщу убийцу Перцевого. А вот дальше…
Ладно, жизнь покажет.
— Ну что? — когда я убрала волшебные «косточки» обратно в замшу и забросила мешочек в сумку, поинтересовался Ванька. — Возьмешься за расследование?
— Возьмусь. Почему бы и нет? — усмехнулась я.
— Правильно, — обрадовался Сидоренко. — Друзьям надо помогать в беде.
— Только, Ванечка, золотце, не лезь ты, куда не надо. И вообще, лучше из дома не выходи, — вспомнив о тяготении к моему приятелю всевозможных неприятностей и приключений с ярко выраженной криминальной окраской, предупредила я. — Иначе париться тебе за решеткой до скончания века.
— Да что же я, не понимаю, что ли? — утомленно вздохнул Сидоренко. — Только на работу все равно ходить придется, отпуск я совсем недавно отгулял.
— Слушай, — пропустив его реплику мимо ушей, задала я неожиданно появившийся в голове вопрос, — а что с Лавкиными?
— А что с ними? — переспросил непонятливый Сидоренко. — Нормальные люди. Гала очень даже ничего, Сашка умный мужик.
— Да нет, — махнула я рукой. — Им могла быть выгодна смерть Перцевого?
— Выгодна?
Нет, этот чертов Ванька точно не от мира сего. Алхимик несчастный, законопатился в своих микросхемах или бог его знает в чем, а о внешнем мире имеет лишь общее представление. Мол, есть на свете и другие люди, которые тоже ходят на работу, стирают носки и жуют яичницу с колбасой по утрам. Но для него все люди хорошие, пока не показали себя с дурной стороны, причем не показали достаточно явно, чтобы недальновидный Ванечка-дурачок это заметил и отложил в своем сознании.